Сергей Кузнецов - Хоровод воды

Но бесплотные призраки проплывают передо мной, колышутся в толще сна, клубятся в сумрачных углах огромной квартиры. Они уже прожили свою жизнь, они уже не успели, не сбылись, не допили горькую воду земного бытия, не доели полынный хлеб посмертного изгнания. Они всегда голодны.

Они едят меня изнутри. Моя жизнь – пища для тех, кем я была когда-то. Они вгрызаются в мою плоть – и каждый месяц наружу выливается кровь, свидетельствуя: пир продолжается, призраки не насытились, они по-прежнему несчастны.

Каждый месяц согласно фазам луны плюс-минус день я получаю одно и то же письмо.

Там написано: у тебя опять не будет ребенка.

Засыпая, мы держимся за руки. Коля, мой Коля-Николай. Я хочу спать, повернувшись к тебе лицом, но с каждым месяцем это все труднее. Наверное, можно считать, что мы спим втроем, правда? Всего два месяца осталось – и родится наш зайчик. Интересно, мальчик будет или девочка? Старухи в деревне всегда угадывали – по походке, по форме живота, по другим приметам.

Вот уже, почитай, пять лет прошло, а я все не могу привыкнуть, что Березовки моей больше нет. Правда, внучатый племянник старого Георгича написал в прошлом месяце – дескать, на ее месте собираются построить совхоз. Не знаю даже… вроде хорошо. Снова коровы замычат, куры будут бегать, как будто войны и не было. Ну а посмотришь – все же такая жуть случилась, как людям там жить?

Я Коле рассказала, он и говорит: а что мы в квартире погибшего солдата живем, тебе ничего? Так, мол, и должно быть. На место умерших бойцов приходят новые.

Только бойцов у нас в Березовке не было. Дура Лушка спрятала двух партизан – и все.

Нина смотрит на улицу – там двухэтажные деревянные дома, инвалид на скамейке разговаривает с двумя бабами. Из соседского окна слышен патефон.

Это – Москва, столица Союза Советских Социалистических Республик, первого в мире государства рабочих и крестьян. Глухая окраина, Сокольники.

Нина гладит круглый живот, уговаривает мальчика или девочку потерпеть немного, не пинаться, полежать смирно. Врач сказал, с ним уже можно разговаривать. Или с ней?

Нина ждет мужа. Целыми днями сидит дома, боится выходить. Даже днем на улице могут напасть, отобрать деньги, просто раздеть. Могут и ножом пырнуть, и пристрелить. Очень уж блатных много.

Коля говорит, все началось после войны. Раньше Москва была другая. А теперь приучили убивать – вот люди никак и не остановятся.

Нина не умеет убивать. Она умеет только не умирать, только прятаться.

Два месяца она скрывалась в лесах, питалась ягодами, иногда рыла картошку на сгоревших огородах Березовки. При звуке мотора падала на землю, замирала.

Раньше Нина любила ходить по лесу. Мама смеялась, называла «моя лесная девочка».

Мама сгорела вместе со всей деревней. Нина осталась жива – утром пошла за грибами, когда появились каратели – схоронилась в лесу, не выходила, пока все не кончилось.

Пока все не умерли.

Коля говорит, он бы в лесу не продержался и дня. Я, говорит, волков боюсь. Смеется, наверное, – ничего он не боится.

За него боится Нина.

Боится, что Колю зарежут, чтобы отобрать пистолет.

Боится, что Коля остановит кого-нибудь проверить документы – а тот начнет стрелять.

Боится, что Коля пойдет брать малину – и его убьют в перестрелке.

Боится, что Коля зайдет в подъезд – а там засада.

Нина говорит: береги себя, ради бога. Подожди хотя бы, пока ребенок родится!

А Коля отвечает: я присягу давал. Если я их не остановлю – они же дальше убивать будут. Вот недавно в Марьиной Роще вырезали целую семью. Даже ребеночка маленького. Двадцать пять тысяч рублей унесли.

Огромные деньги. У Коли зарплата всего пятьсот пятьдесят. Это сколько надо работать за такие тыщи?

– А сколько было ребеночку? – спрашивает Нина.

– В колыбельке еще, маленький совсем, – отвечает Коля. – Убили, чтобы не кричал.

Зачем он рассказывает? Нине хочется еще раз услышать, как после родов Коля возьмет отпуск и не будет ходить на работу каждый день. Нет, не хочет Коля говорить про отпуск, отвечает Нине: погоди, всех переловим – тогда заживем хорошо, счастливо!

Нина не верит. Помнит, как говорили: выгоним фрица – заживем хорошо, счастливо! Где ж нынче то счастье? Она теперь каждый день мужа как на фронт провожает!

Впрочем, сама виновата: знала, за кого замуж вышла. С первой минуты. Но все равно – Коля был такой красивый в новой форме, в синей, с красным кантом. Фуражка с голубым околышком. Сапоги. Как на танцах его увидела – сразу влюбилась. Коля потом сознался: из-за формы в милицию и пошел, давали бесплатно, а то носить нечего.