Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

Просветление случилось у него на последнем круге. Внезапно случилось. Он бежал, бежал, ритмично топал кроссовками по мягкому ковру опавшей листвы, слегка скользил там, где земля раскисала от луж. И вдруг все понял! Трудно даже сказать, что конкретно. Все сразу и все на свете.

Просветление!

Нет, потом, когда Серега пытался определить это чувство словами, получалось блекло и не убедительно.

Что он почувствовал?

Если все-таки попытаться сформулировать, Серега вдруг ясно ощутил, что и он, и все вокруг, и все остальные, из далеких стран – это единое, как многоклеточный организм, человечество. Что человечество живет не только на Земле, оно живет во Вселенной. А Вселенная – это тоже единый организм. Самые далекие звезды, свет которых идет сюда миллионы лет, так же связаны с людьми, как, скажем, деревья в палисаднике, протянувшие свои ветки к окнам дома. Все связано между собой. Определено, структурировано и скреплено незыблемым порядком вещей, который явно не виден, но все-таки есть. И сама жизнь человеческая, самая маленькая, самая короткая жизнь, в сущности, имеет цель и задачу. Имеет смысл…

Все это действительно трудно объяснить словами, смысл жизни вообще не объясняется ни словами, ни раскладками логико-математического аппарата, его надо именно ощутить шестым, а то и седьмым-восьмым чувством, рассуждал он потом. Почувствовать!

Серега почувствовал. И жить сразу стало хорошо и уютно. Так хорошо ему еще никогда не было… Так спокойно, оказывается, жить во Вселенной…

Потом он прибежал домой, мылся под душем, курил, развалившись на тахте. И сам не заметил, как потерял это ощущение. Но запомнил его надолго. Про себя он так и называл его – просветлением.

Как от прошедшей любви остается воспоминание о ней, рассуждал он, от просветления ему осталась память о смысле жизни. Что он все-таки есть, как бы не утверждали обратное.

Когда Серега написал свою первую сказку? Вскоре после этого. Но когда точно – трудно сказать. Потом много раз пытался вспомнить – когда, какого числа, какого месяца, тепло было на улице или холодно, шел дождь или небо оставалось ясным? Ничего не мог вспомнить…

Была ночь – это точно. И дежурство. Серега сидел один в комнате охраны перед запертой дверью парфюмерного офиса и пил сладкий чай с бубликом. До чая он читал фантастическую книжку, как биороботы завоевывали некую планету, попутно превращая население в таких же роботов. Местные аборигены становиться роботами не хотели и организовали вооруженное сопротивление, сбившись в кучу в подземных пещерах. Где, кстати, ловить их было куда проще, чем на поверхности, сообразил Серега.

Редкостная ахинея, в общем. Серега никогда не был требовательным к подобному чтиву, проглатывал без разбора. Какая разница, что читать на дежурстве? Но тут даже его пробрало. Корявая книжка, по-другому не скажешь. Публика, конечно, дура, все равно ничего не поймет, как с удовольствием отмечал классик Чехов, поднимая на крыло своих безумных чаек и окучивая вишневые сады. Но не до такой же степени!

Потом Серега думал, что именно возмущение корявым чтивом подтолкнуло его к собственному творчеству.

Когда биороботы в третий раз пошли на приступ гравитационно-укрепленной пещеры повстанцев, непонятно почему не захватив ее с первых двух наступлений, разве что из особого, садомазохистского удовольствия калечиться и умирать под режущими поперек лазерами, Серега отложил космическую ахинею и взялся за чай с бубликом. Слопав все, он нашел в ящике стола шариковую ручку, вырвал из книги регистрации посетителей несколько последних, чистых страниц и начал писать свою сказку.

Первая фраза вертелась у него в мозгах уже несколько дней. Возникла из ниоткуда. Серега просто проснулся с утра и глянул в окно. За окном накрапывал нудный, бесконечный московский дождь. Тут и возникла фраза: «Три дня подряд моросило, небо было затянуто свинцовыми тучами, и обычно нарядные башни Королевского замка казались серыми, словно размокшими…»

А что? Ничего! Очень даже ничего себе фразочка… Звучит… Есть в ней какой-то особый ритм, своеобразная музыка словосочетаний…

А если действительно сесть и написать настоящую сказку про Фиолетового гнома? Тогда эта мысль Серегу только позабавила – не по возрасту вроде в игрушки играть… А вот потом разобрало капитально. Достали биороботы своей громоздкой, механической тупостью.

Следующие фразы тоже сложились легко. «На четвертый день Фиолетовый гном выглянул утром в окошко и увидел, как сквозь поредевшие тучи пробиваются первые лучики солнца. Королевский замок опять расцвел красками, стал нарядным, и даже лужи на дворе заблестели разноцветной радугой…»