Эльдар Саттаров - Транзит Сайгон-Алматы

«Представь себе, что тебя бы там схватили и отвезли в Сюртэ», — не унимался Рене. Представлять, честно говоря, неохота. «Если тебя забрали в Сюртэ, тебе капут», — любит говаривать дядя Нам, и он прав, тут уж ничего не попишешь. Когда человека привозят в известное жёлтое здание с наглухо закрытыми ставнями, что в паре кварталов от Нотр-Дам, его уже, как правило, больше никто никогда не видит. Такой человек после этого либо пропадает в тигровых клетках острова Пуло-Кондор, либо его просто убивают без суда и следствия там же, в застенках жёлтого здания с наглухо закрытыми ставнями. Отчаявшиеся родственники могут потом годами его искать, а им в ответ, пожимая плечами, твердят одно и то же: отпустили, мол, после допроса на все четыре стороны, а куда он направился, это уж не наша забота.

Рене хочет стать партизанским командиром, мне же всегда хотелось стать таким, как товарищ Ань. Многие из нас тогда хотели походить на товарища Аня. Это был однокурсник моего отца, который, изучая право в Париже, превратился за годы учёбы в убеждённого анархиста. Вместе со своим другом Тхе, ещё одним товарищем из французской компартии, Ай Куоком по прозвищу Хошимин и двумя старыми Фанами, парижскими интеллектуалами старой закалки, они в своё время поклялись стать Пятью Драконами будущей вьетнамской революции. Потом Хошимина и Аня выслали из Франции за подрывную деятельность. Первый по поддельным документам уехал через Берлин в Москву — постигать революционную науку, чтобы со временем стать профессиональным вождём кадровой партии. Второй же отправился в долгие пешие странствия по Италии, откуда он и прибыл домой, в Сайгон, на палубе одного из торговых кораблей. Здесь он начал издавать либертарную газету «Надтреснутый колокол» на французском языке. Его друг Тхе остался в Париже и стал активистом Межколониального союза, боровшегося за права коренных жителей всех колоний Франции.

В первый раз я увидел товарища Аня в кинотеатре, в первом ряду на показе «Огней большого города» Шарло. Тогда это был длинноволосый денди, с иголочки одетый по последней парижской моде. Позади него сидели два офицера французской морской пехоты, капитан и лейтенант. В какой-то момент лейтенант схватился за спинку его стула, сильно её потряс и громко сказал ему:

— Ты мешаешь мне смотреть, не видишь что ли?

На что Ань со своей рафинированной восточной учтивостью ответил:

— Я не привык, чтобы со мной разговаривали в подобном тоне. Если бы вы попросили меня вежливо, я был бы только рад подвинуться, чтобы вам лучше было видно экран.

— Ну так встань и подвинь свой чёртов стул.

Ань, помедлив, ответил вопросом:

— Ты всё-таки нарываешься на неприятности, морячок?

— Да плевать я хотел на тебя, умник узкоглазый…

Буквально в мгновение ока Ань вскочил на ноги и, с быстротой молнии подняв стул за ножки над собой, ей-богу, готовился обрушить его на череп лейтенанта, в испуге отпрянувшего от него и закрывшегося руками, когда другие зрители остановили его, крепко схватив за предплечья, и силком вывели из зала. Кинотеатр, кстати, был битком набит французами, а вьетнамских парней там была от силы дюжина, не считая нас, детей. Но Ань, похоже, вовсе не думал о том, что возможное побоище будет настолько неравным. Такой уж это был человек.

Пока Анем владела ярость, он как бы не соображал, что делает. Внезапно он словно прозрел и увидел трясущееся лицо лейтенанта, вскинутые в защитном жесте руки над головой, и понял, что его крепко держат другие кинозрители. Один обхватил его за торс со спины, другой держал за ножки стул, который он занёс над головой, сжав в стальной хватке, а третий стоял перед ним и ласково, но настойчиво уговаривал его успокоиться и выйти с ними из кинотеатра. Ярость схлынула, и Ань покорно дал себя увести.

Уже на улице, по дороге к ближайшему кафе он познакомился с ребятами. Это были матросы торгового флота и, представляясь, они назвали свои прозвища: Кузнец, Шланг и Стриж. Они были одеты в странные костюмы, состоявшие из широченных штанов и длинных пиджаков до колен с накладными плечами. Застенчиво посмеиваясь, они рассказали ему, что не так давно уже были в подобной передряге, но не здесь, а за океаном.

— Мы как раз посмотрели «Золотую лихорадку» Шарло и только вышли из кинотеатра на Пико-Юнион, в самом центре Лос-Анджелеса, — повёл свой рассказ Стриж, бритый под расчёску паренёк небольшого роста, с тонкими, деликатными чертами лица.