Дино Буццати - Шестьдесят рассказов

Раздался взрыв дружного хохота и новые выкрики:

— Прочь! Прочь! Пошла прочь!

Кричали даже мужчины. Полусонные обыватели проснулись, оживились и с радостной ненавистью набросились на дерзкую девицу, которая к тому же выговаривала не по-здешнему и, значит, была чужая.

— Как вы смеете, негодяи?! — Анна резко обернулась.

Достав носовой платок, она принялась оттирать прилипшую к платью грязь.

Забава пришлась толпе по вкусу, и новый комок ударился Анне в плечо, другой попал за воротник.

Обидчики вошли в раж и устроили что-то вроде состязания.

— Пошла прочь! — орали они, захлебываясь от восторга.

В ответ на удачный бросок толпа разразилась гоготом: комок грязи угодил девушке в ухо, сбил солнечные очки, забрызгал все лицо. Анна пыталась заслониться и, задыхаясь, выкрикивала что-то невнятное.

Антонио протиснулся сквозь толпу, пытаясь вступиться за подругу, но от волнения не мог сказать ничего связного.

— Бога ради… Бога ради… Не трогайте ее! Что она вам сделала? Послушайте… Ради всего святого, оставьте ее… Анна, иди же сюда!

Антонио не говорил на местном диалекте, и в нем сразу признали чужака. Его слова прозвучали странно и смешно. Рядом кто-то издевательски рассмеялся.

— Бога ради, Бога ради! — принялся дразнить его какой-то хмырь в майке, с хитрым и жестоким лицом уголовника.

У Антонио задрожали губы:

— Что? Что вы сказали?

Краем глаза он успел заметить, как одна из женщин подняла руку, собираясь запустить в Анну грязью. Он успел подскочить к ней и схватить за запястье. Комок глины выпал из пальцев.

— Что-о?! На женщину руку поднимать?! — взревел молодчик в майке. — Так ты с ней заодно, с этой девкой в фонтане? — Он подошел вплотную к Антонио. — Смотри мне! — И небрежно смазал его по лицу.

Защищаясь, Антонио оттолкнул парня, но слабо, едва задел плечо.

Здоровяк даже не покачнулся. Удар вызвал у него приступ веселья. Парень запрыгал на месте, молотя воздух кулаками, как делают боксеры, и приговаривая: «Бога ради, эй, Бога ради». Потом сделал выпад левой рукой — не слишком резкий, и все же Антонио не успел увернуться. Легкий, почти шутливый удар пришелся по печени. Антонио почувствовал острую боль, у него перехватило дыхание.

— Бога ради! Бога ради! — не унимался противник и, хохотнув, выкинул вперед правую руку. Его кулак едва коснулся тела, но в следующее мгновение Антонио со стоном сложился пополам и ощутил, как откуда-то изнутри подкатывает непереносимая тошнота. Перед глазами поплыли круги. Кое-как Антонио доковылял до ближайшего дерева и прислонился к нему, чтобы прийти в себя.

Пока он переводил дух, прошло несколько секунд. За это время что-то изменилось у фонтана.

Анна по-прежнему стояла в самом центре. Платье на ней было все заляпано грязью, на лице застыла страдальческая гримаса. Девушка пыталась защищаться и брызгала водой на тех, кто бросал в нее глиной. Она забралась в гущу детей, надеясь, что мамаши оставят ее в покое.

— Антонио! Посмотри, что они со мной сделали! Ты только посмотри, что они сделали! — настойчиво твердила она.

— А ну пошла отсюда! Убирайся! — вопили осатаневшие женщины. — На, получай! Что, угваздалась? Пошла прочь отсюда!.. Нини, быстро выходи из воды!.. Дети, скорее все сюда!

Малыши послушались, и вокруг Анны стало пусто. Теперь ей нелегко будет выбраться из фонтана. Ее просто не выпустят. Что они, совсем озверели? Даже цикады застрекотали грозно и пронзительно, будто чего-то испугавшись. В этот момент, возбужденный криками, к Анне подбежал мальчишка с деревянной лодочкой в руках. Ни слова не говоря, он размахнулся и со всей силы стукнул своей игрушкой Анну по ноге. Обитый жестью киль глухо ударился о кость голени.

Многое может произойти в одно короткое мгновение; на многое способны люди, даже если стоит нестерпимая жара и над городом нависли гнилые рисовые пары. Девушка хотела вскрикнуть, но вместо этого только хрипло выдохнула. Она судорожно схватила ребенка и швырнула его в фонтан. Голова мальчика на миг скрылась под водой.

— Убила! Моего мальчика убила! — раздался нечеловеческий вопль. — Помогите! Она убила его.

Все сразу забыли про жару, словно только и ждали случая выплеснуть наружу помои, накопившиеся в душе за долгие годы. Женщин буквально трясло. Дама с лисьей мордочкой начала прыгать на месте и кружиться, бессмысленно выкрикивая:

— Злодейка! Злодейка! Злодейка!

Неподалеку от фонтана, тяжело дыша, Антонио собирался с силами. Он понял: произошло что-то неладное, но подробностей не разглядел. Внезапно он сообразил, что люди говорят уже не по-человечески. Хотя в городе был в ходу диалект, его худо-бедно можно было понять. Теперь рты кричавших растягивались, губы шлепали, а вместо слов из них вырывались грубые, нечленораздельные звуки, точно эхо из гулкого колодца. Это был страшный первобытный рев, донесшийся из городского чрева. Антонио почувствовал себя потерянным, брошенным в недрах чужого и враждебного мира.