Зэди Смит - О красоте

— Я сказал то, что должен был, и повторяться не намерен. Тащи свой черный зад в магазин и работай. И чтобы больше перед теми ребятами так со мной не разговаривал. Понял?

Леви демонстративно прошел мимо Бейли, гневно тряся головой и рыча себе под нос, миновал четвертый этаж, Кенди и Тома, не отвечая на их вопросы и преувеличенно хромая, словно его левый бок оттягивало ружье. Внезапно его движение обрело скорость и цель: он сдернул бейсболку и пнул ее ногой так, что она вылетела в балконную дверь и описала внушительную дугу, прежде чем прянуть вниз. Когда Бейли заорал ему вслед, спрашивая, куда это он направляется, Леви вдруг понял, куда он направляется, и показал Бейли средний палец. Через две минуты он был в цокольном этаже, через пять — на улице в собственной одежде. Спонтанное решение вытолкнуло Леви из магазина, теперь же, ссутулив его спину и замедлив его шаг, на него навалилась тяжесть последствий. Посреди Ньюбери Стрит он остановился и приник к ограде какой-то церквушки. На глаза навернулись жирные слезы, Леви вытер их серединой ладони. Черт, черт, черт! Он хлебнул холодного воздуха и прижал подбородок к груди. В практическом отношении это была катастрофа. И в лучшие-то времена, чтобы выпросить у родителей доллар, приходилось ужом извиваться, а теперь совсем хана. Зора говорит, он спятил, раз думает, что они разводятся, но что еще он должен думать, когда они даже не садятся друг с другом за стол? При этом поди попроси у одного пятерку — мигом отфутболит тебя ко второму. Иногда Леви взрывался: Так мы богаты или как? Мы живем в хоромах — почему я должен вымаливать десять баксов?

На уровне глаз Леви висел длинный, зеленый, еще не ссохшийся лист. Он сорвал его и начал методично превращать в скелет, отделяя от черешка полоски зеленой плоти. Ужас в том, что, если он не получит свои жалкие 35 долларов в неделю, у него не будет денег, чтобы сбежать в субботу вечером из Веллингтона, не будет возможности потанцевать с ребятами и девчонками, которым плевать на то, кто такой Граманаши, и на то, что Рембрат лох. Порой ему казалось, что только благодаря этим 35 долларам он еще чувствует себя полунормальным, полувменяемым, получерным. Леви поднял лист к солнцу, чтобы полюбоваться своим творением. Затем он смял его в зеленый влажный комок и бросил под ноги.

— Пардон, пардон, пардон.

Резкий французский акцент принадлежал высокому тощему парню. Он толкал перед собой вагонетку и пытался объехать замечтавшегося Леви. Тут же появилось еще с полдюжины ребят, галдящих, сгружающих огромные бельевые баулы, набитые добром и завязанные фонтанчиком а-ля рождественский пудинг. Теперь они развязывали их, являя миру CD, DVD, постеры и почему-то дамские сумки. Леви сошел с тротуара и наблюдал за ними, сначала рассеянно, потом с интересом. Кто-то из них нажал на кнопку стереомагнитолы, и летний — неуместный, но такой желанный в этот холодный осенний день хип-хоп хлынул на идущих мимо покупателей. Многие зафыркали, Леви улыбнулся. Эту композицию он знал и любил. Без труда вписываясь в музыкальный зазор между тарелками и барабаном — или что там за машина производит эти звуки в наши дни? — Леви начал кивать головой и наблюдать за суетой парней, движения которых отыгрывали исступленную партию басов. Обложки DVD выстроились в ряд, сложившись в лоскутное одеяло всевозможных цифровых оттенков: одна новинка скандально новее другой, каждый следующий диск нелицензионнее прежнего. Кто-то из парней развесил на вагонетке дамские сумочки, и этот парад цветов накрыл Леви волной радости, такой внезапной, такой сказочно своевременной, и поэтому мощной. Парни начали петь и перебрасываться шутками, как будто вопрос клиентов их не беспокоил. Разложенный ими товар был настолько грандиозен, что в дальнейшей рекламе не нуждался. Леви показалось, что он увидел прекрасных существ, пришельцев с другой планеты, совсем не похожей на ту, где сам он мыкался пять минут назад, — спортивных, пружинистых, черных, как уголь, беспечно шумных, невосприимчивых к косым взглядам бостонских дамочек, идущих мимо со своими глупыми собачонками. Братанов. В уме Леви всплыла фраза из утренней лекции Говарда, одинокая, дрейфующая в отрыве от унылого изначального контекста, — ситуационисты изменили городской пейзаж.

— Эй, тебе хип-хоп? Хип-хоп, да? У нас есть все, что хочешь, — сказал один из них, словно актер, ломающий затаенное недоверие зрителя. Он протянул к Леви длинные пальцы, и Леви тут же шагнул к нему навстречу.