Зэди Смит - О красоте

Через двадцать минут и пять страниц кромешной статистики Леви вышел на своей остановке и врубил музыку. Наверху он огляделся. Район был шумный. До чего чудно было видеть улицы, на которых все — черные! Словно вернулся домой, правда, люди вокруг сплошь незнакомые. А все-таки прохожие бегут мимо, словно он здешний, второй раз никто не глянет. Спросил дорогу у какого-то старика в старомодной шляпе, с «бабочкой» на шее. Едва тот открыл рот, стало ясно: проку от него не будет. Очень медленно старик сообщил, что отсюда нужно взять направо, пройти три квартала, миновать почтенного мистера Джонсона («Осторожно, там змеи!») и свернуть налево на площадь, потому как искомая улица находится, если он ничего не путает, где-то в тех краях. Леви мало что понял, но сказал спасибо и пошел направо. Стало накрапывать. Чего-чего, а непромокаемого плаща у Леви с собой не было. Если вся его амуниция намокнет, тащить ему на плечах вес своего тела, не меньше. Через три квартала, у какого-то ломбарда, он тормознул молодого пацана и получил внятные, доходчивые инструкции на знакомом языке. Перебежал наискосок площадь и быстро нашел улицу и дом. Это была большая квадратная коробка на двенадцать окон. Выглядела она так, словно от нее отсекли половину. Разрез краснел свежим кирпичом. Возле стены росли кусты и была помойка, валялся негодный, опрокинутый днищем вверх автомобиль. Леви двинулся вдоль фасада. Перед ним предстали три заколоченных лавочки: здесь благополучно прогорели слесарь, мясник и юрист. Входные двери были щедро утыканы кнопоками звонков. Леви сверился с бумажкой. Квартира 1295, комната 6Б.

— Эй, Чу!

Тишина. Но внутри точно кто-то был, потому что нажали кнопку обратной связи.

— Чу? Ты дома? Это Леви.

— Леви? — спросил полусонный Чу со своим с приятным французским выговором, как у Пепе ле Пью [93] Персонаж комиксов, скунс. . — Что ты тут делаешь, чувак?

Леви кашлянул. Лило теперь как из ведра. Капли шлепались о тротуар с неприятным звонким чпоканьем. Леви приблизил губы к динамику.

— Брат, я бежал мимо, я тут живу недалеко, а сверху эта хрень как польется, и вот… Ты в тот раз дал мне адрес, и я, по ходу дела…

— Хочешь зайти?

— Да… Просто… Слышь, Чу, на улице жуткий колотун. Пустишь, нет?

Снова тишина.

— Стой там, я сейчас.

Леви отпустил кнопку переговорного устройства и взгромоздился на узкий выступ порога, обеспечив себе сантиметров десять крыши. И чуть не свалился на открывшего дверь Чу. Они вошли в вонючий лестничный колодец. Сдвинули кулаки. Леви заметил, что у приятеля красные глаза. Тот мотнул головой: наверх. Они стали взбираться по ступенькам.

— Зачем ты пришел? — не оглянувшись, тускло и спокойно спросил Чу.

— Ну… Просто решил тебя проведать, — смущенно признался Леви.

— Я не болен.

— Ну, в гости заскочить. — Они добрались до площадки с раздолбанной дверью, кое-как залатанной куском некрашеной деревяшки. — Так в Америке говорят, когда кто-то к кому-то приходит узнать, как дела.

Чу открыл входную дверь.

— Хотел посмотреть, как я живу?

Это тоже было правдой, но, как неожиданно осознал Леви, данное объяснение тянуло максимум на троечку. Но в чем тогда дело? Он и сам точно не знал. Просто Чу не шел у него из головы. Потому что… Потому что Чу был не похож на других парней из тусовки. Не мотался бесцельно по стране с рюкзаком за спиной, не ошивался без дела, не танцевал на улицах — напротив, он всегда казался обособленным одиночкой. В общем, Леви просек, что Чу откровенно умнее своего окружения, и решил, что раз сам он много лет живет под одной крышей и нянчится с такими же жуткими умниками, то может пригодиться и новому другу. А потом, когда ему попалась та книжка про Гаити, в памяти всплыли кое-какие обрывочные наблюдения. Ходит в тряпье, никогда, в отличие от других, не купит себе сандвич или банку колы. Космы. Угрюмый вид. Шрам на руке.

— Да… В общем… Мы с тобой приятели, верно? То есть, ты, конечно, почти всегда молчишь, когда мы работаем, но… Я считаю тебя своим другом. Да. А о друзьях принято заботиться. В Америке.

Целую вечность Леви казалось, что Чу сейчас разорется и даст ему под зад. Но тот с тихим смехом опустил тяжелую руку на Левино плечо.

— Видать, тебе делать нечего. Занялся бы чем - нибудь.

Комната, в которую они вошли, оказалась средних размеров, но Леви поразило то, что вся мебель: кухонные причиндалы, кровать, стол — теснилась в одном помещении. Внутри было холодно и пахло марихуаной.