Зэди Смит - О красоте

Она запустила руки глубоко в карманы его брюк. Говард вытащил их и, схватив девушку за локоть, подтолкнул ее за дверь; там начинались потайные помещения: пожарные лестницы, кладовки, чуланы с щетками и швабрами. Снизу доносилось пыхтение и дребезжание копировального аппарата. Сбежав по ступенькам, Говард заглянул в пролет завивающейся спиралью лестницы. Никого. Аппарат на автопилоте сам выплевывает и скрепляет страницы. Говард медленно вернулся к Виктории.

— Зачем ты пришла? Занятия еще не начались.

— А что? Какой смысл сидеть дома? Я пыталась тебе дозвониться.

— Зря, — сказал Говард. — Лучше не надо.

Сюда, в этот убогий лестничный колодец, свет пробивался через два зарешеченных окна, наводя на мысли одновременно о тюрьме и о воздушном просторе, и Говард не к месту подумал о Венеции. Солнечные лучи выразительно освещали лицо девушки — скульптурную композицию из линий и плоскостей. И Говард вдруг ощутил эмоциональный порыв, какого не испытывал, — до этого момента точно.

— Просто забудь обо мне, обо всем, что было. Очень тебя прошу.

— Говард, я…

— Нет, Ви, это было безумством, — сказал он, беря ее локти. — Все кончено. Это было безумством.

Несмотря на свой панический страх, Говард не смог удержаться от смакования этой драматической сцены; его будоражил сам факт участия в подобной драме, эти прятки, приглушенные голоса, вороватые прикосновения, совсем как в заповедной юности. Но Виктория отодвинулась и скрестила руки на упругом, как барабан, девичьем животе.

— Хм, вообще-то я насчет сегодняшнего вечера, — ядовито сказала она. — За тем тебе и звонила. Сегодня ужин в Эмерсоне, забыл? Мы должны были идти вместе. Я тебя не под венец тащу, почему твои родные вечно думают, что кто-то хочет за тебя выскочить? Просто хотела спросить, не передумал ли ты. Неохота сейчас бегать искать кого-то другого. Боже… Мне неловко. Забудь.

— Ужин в Эмерсоне? — переспросил Говард.

Дверь на лестницу открылась. Говард вжался в стену,

Ви прильнула к балясине. Мимо них прошел паренек с рюкзаком и, миновав копировальный аппарат, скрылся за дверью, ведущей неведомо куда.

— Ты много о себе воображаешь, — скучающим тоном сказала она, и Говарду сразу вспомнился тот день в ее будуаре. — Вопрос-то простой. И знаешь что, не заносись. Я и не собиралась бежать с тобой на край света. Не настолько ты хорош.

От этих слов в их душах на мгновение взметнулся осадок, но взметнулся как-то вяло — так, легкая муть. Они совсем друг друга не знали. С Клер было иначе. Тогда двое старинных друзей на последнем круге жизни вдруг разом потеряли самообладание. И даже в разгар их романа Говард знал, что на другую дорожку они — испугавшись, что так до самого финиша и не доведется свернуть с привычной колеи, — переместились просто затем, чтобы проверить, не будет ли на этой новой дорожке иначе, лучше, проще. Но стоявшая перед ним девушка еще и не вступала в гонку. Что отнюдь ее не принижало — видит бог, Говард сам услышал стартовый выстрел ближе к тридцати. Но он недооценил, насколько странно окажется говорить о будущем с существом, для которого это будущее пока представляется необозримым: дворец наслаждений с множеством возможностей и бессчетным количеством дверей — только круглый дурак ограничил бы себя пределами одной комнаты.

— Да, — согласился Говард, потому что подобная уступка ничего не стоила, — я не настолько хорош.

— Да, но… В общем, ты не ужас-ужас. — Она двинулась к нему, но в последний момент вдруг качнулась в сторону и прислонилась к стене рядом с ним. — Ты вполне ничего. По сравнению с некоторыми здешними дебилами.

Она легонько ткнула его локтем в живот.

— И раз уж ты намылился навсегда меня покинуть, спасибо за сувенирчик. Очень куртуазно с твоей стороны.

Она протянула ленту фотографий. Говард с недоумением ее взял.

— Я нашла их у себя комнате, — прошептала она. — Наверное, выпали из брюк. От костюма, который сейчас на тебе. У тебя всего один костюм, что ли?

Говард поднес снимки к глазам.

— Ну ты и кривляка!

Говард всмотрелся повнимательнее. Изображения были блеклые, выцветшие.

— Понятия не имею, когда это было снято.

— Ага, — сказала Виктория. — Ври больше.

— Я их впервые вижу.

— Знаешь, что я сначала подумала? Что это портреты Рембрандта. Похоже, да? Нет, здесь не то, а погляди на фотку, где волосы падают на глаза. Это потому, что тут ты выглядишь старше, чем тут…

Она прижималась плечом к его плечу. Говард осторожно дотронулся пальцем до одного из портретов. На снимках был Говард Белси — таким, каким его видели со стороны другие люди.