Зэди Смит - О красоте

— Ради всего святого, Карлин, что ты тут делаешь? Ну иди же сюда, глупый мой одуванчик, я тебя поцелую. Стало быть, тебе лучше? — В ответ Карлин кивнула, как счастливое дитя. — Здравствуйте, — сказал Монти, обращаясь к Кики и хмурясь. Он торопливо пожал ей руку и вновь повернулся к жене. — Ну и натерпелись же мы в Нью-Йорке — в этой церкви заправляет невежда. Или невежда, или преступник. В общем, мы не стали рассиживаться и с радостью вернулись домой. О венчании там Майкла даже речи быть не может. Это совершенно исключено. Но что же ты тут…

— Я собиралась поехать в дом Элеоноры, — сияя, сказала Карлин, которую со всех сторон обнимали дети. Дочь, Виктория, смерила Кики ревнивым взглядом. Другая девушка, просто одетая, с жемчужным ожерельем на голубой водолазке, держала щуплую руку Майкла. Его невеста, решила Кики.

— Кики, нашу поездку, видимо, придется отложить.

— Этот человек заявил, что ничего — ничего! — не знает о четырех наших письмах, касающихся школы в Тринидаде. Он просто умыл руки! И даже не поставил нас в известность!

— И счета у него подозрительные. Я их просмотрел. Дело там явно нечисто, — добавил Майкл.

Кики улыбнулась.

— Ну конечно. Матч переносится из-за дождя.

— Вас подвезти? — угрюмо спросил у Кики Монти, когда Кипсы повернулись уходить.

— Нет, спасибо. Вас и так четверо, как раз на одну машину.

Смеясь и переговариваясь, счастливое семейство поспешило прочь, поезд на Амхерст отошел от платформы, и Кики осталась стоять с горячим шоколадом в руке.

Широко раскинулся парк в Северном Лондоне: дубы, ивы, каштаны, тисы, платаны, буки, березы; он покрывает склоны высочайшего городского холма и простирается вдаль; он посажен столь удачно, что кажется созданным природой; с лесом его не спутаешь, но и на сад он похож не больше Йеллоустоуна [70] Крупнейший национальный парк США. ; для каждой вспышки света у него готов неповторимый оттенок зелени; осенью он окрашен в багрянец и янтарь, а в весеннюю капель наряжается желтой канарейкой; щекочущий вейник укрывает несовершеннолетних любовников и любителей косячков, за мощными дубами целуются отважные мужчины, на скошенных лугах играют в мяч, над холмами парят воздушные змеи, пруды оккупированы хиппи, студеные открытые бассейны — крепкотелыми старичками, чахлые ламы — чахлыми детьми, а для туристов имеется загородная резиденция [71] Имеется в виду Кенвуд-хаус бывшая резиденция Уильяма Мюр рэя, первого графа Мэнсфилда (1705 1793), в 20 х годах XX века выкупленная лордом Айви, представителем семейства Гиннесс, и переданная им вместе с богатым собранием картин в дар британской нации. с таким белоснежным фасадом, что хоть сейчас крупным планом в голливудский фильм; в ней есть кафе, однако, здешнюю стряпню лучше поглощать, сидя босиком, на травке, под магнолией, осыпающей вас чашевидными белыми цветками с розоватыми кончиками. Хэмпстед-Хит! [72] Большой старинный лондонский парк. Гордость Лондона! Здесь бродил Ките и трахался Джарман [73] Дерек Джармен (Derek Jarman, 1942 1994) английский кинорежиссер, художник, писатель. , здесь Оруэлл укреплял ослабленные легкие, а Констебл [74] Имеется в виду, вероятно, Джон Констебл (John Constable, 1776–1837) — английский пейзажист, виртуозный мастер передачи цветовых и световых нюансов. неизменно находил что-нибудь священное.

Сейчас конец декабря; местность по-зимнему аскетична. Бесцветное небо. Черные, абсолютно голые деревья. Седая трава хрустит под ногами, и лишь изредка радует глаз алая вспышка — ягоды остролиста. Подле всего этого великолепия стоит высокий узкий дом, в котором Белси проводят рождественские каникулы у старинных университетских друзей Говарда — Рейчел и Адама Миллеров, женатых даже дольше, чем сами Белси. Детей у Миллеров нет, и Рождество они не отмечают. Белси обожают к ним приезжать. Не столько из-за дома, в котором хаотично сосуществуют кошки, собаки, неоконченные холсты, банки с непонятной едой, пыльные африканские маски, двенадцать тысяч книг, груды безделушек и угрожающая концентрация побрякушек, — а из-за пустоши! Вид из любого окна манит выйти на воздух и наслаждаться. И, несмотря на холод, гости повинуются. Половину времени они проводят в ежевичном садике Миллеров, который, впрочем, реабилитирует свои скромные размеры соседством с Хэмпстедскими прудами. Говард с детьми и Рэйчел с Адамом были в саду — ребятня «пекла блинчики», взрослые наблюдали, как на высоком дереве вьют гнездо две сороки; вдруг окно с тремя раздвижными переплетами разъехалось и, прижимая руку ко рту, из дома выбежала Кики.