Сол Беллоу - Приключения Оги Марча

— Вам, должно быть, известно, что здесь находится чиновник из Вашингтона, прибывший за Оливером, — сказала она. — Это все знают. Но известно ли вам, почему он приехал?

— Нет. Почему?

— Еженедельник «Уилморс уикли» был куплен на деньги итальянского правительства. Один тип из Нью-Йорка провернул сделку. Фамилия его Мальфитано. Он купил журнал и поставил Оливера редактором. Политика журнала и основные публикации планировались в Риме. Пару месяцев назад этот Мальфитано был арестован. Вот почему мы застряли здесь и не возвращались. За что его арестовали, мне неизвестно. Но сейчас прислали человека за Оливером.

— Но почему?

— Этого я не знаю. Вот про индустрию развлечений мне все известно. Если бы вы меня спросили о чем-то касающемся «Верайети», то я, вероятно, ответила бы на ваш вопрос.

— Может, он нужен им для дачи показаний против этого итальянца. Думаю, правильнее всего было бы вернуться. Оливер же всего-навсего журналист старого склада, которому нет дела до политики; ему все равно, кто будет у власти — те или другие.

Она меня не поняла.

— Оливер не такой уж старик!

— Он должен дать согласие на возвращение и, вернувшись, выступить свидетелем.

— Нет, у него другой план.

— Другой? Только не говорите мне, что он намеревается бежать! Куда?

— Этого сказать я вам не могу. Это было бы нечестно.

— В Южную Америку? Он сумасшедший, если считает, будто ему это удастся. Он только все себе испортит, вынудив их пуститься в погоню. Да и зачем? Он же мелкая сошка!

— Напротив. Он считает, что дело против него очень серьезное.

— А вы что считаете?

— Считаю, что с меня хватит. — Она глядела на меня своими огромными влажными озерами глаз, в которых отражался свет фонариков и поблескивал огонек многозначительности. — Он хочет, чтобы я ехала с ним.

— Нет, невозможно! Ни в Гватемалу, ни в Венесуэлу! Куда же…

— Это единственное, чего я не могу вам открыть. При всем моем к вам доверии.

— И на что он там собирается жить? Он что, припрятал денежки? Нет! Вы будете бедствовать с ним! Может, он считает, будто вы так его любите, что все выдержите? Это правда? Вы так его любите?

— О, не так, не до такой степени, — сказала она раздумчиво, словно взвешивала свое чувство. Наверно, она заговорила о любви только из упрямства и желания получше выглядеть в собственных глазах. Еще бы! Этот несчастный, костлявый, с маленькой головкой, романтически настроенный паяц, воображающий себя богатым и любимым, счастливый владелец роскошной машины, возлюбленный этой красотки-и вдруг все рушится! Мне даже стало жаль Оливера, когда я представил себе, как это будет. Но жалость к нему оказалась мимолетной. И так же мельком я почувствовал ее неблагодарность, поскольку порицать ее достаточно долго попросту не мог. Стоя с ней в тени деревьев, в удалении от беснующихся гостей и шума вечеринки, я чувствовал, как в мое существо вползает нечто, чему невозможно противиться.

— Эта вечеринка задумана как прикрытие, — сказала она. — Он сейчас прячет машину, а потом вернется за мной. Он говорит, что копы вот-вот нас арестуют.

— О, так он и вправду сумасшедший, — убежденно произнес я. — И сколько миль он надеется проехать незамеченным в этой своей красной машине с откидным верхом?

— Утром Оливер собирается бросить машину. Он настроен очень решительно. При нем оружие. И он немного свихнулся. Сегодня наставил его на меня. Кричал, что я собираюсь его предать.

— Несчастный кретин! Воображает себя каким-то беглым каторжником! Вам надо поскорее с ним расстаться! Как получилось, что вы оказались рядом?

Я понимал, что задаю глупый вопрос. Ответить на него она не могла. В жизни бывают такие пути и повороты, о которых можно только догадываться. О них не рассказывают. Глупо было спрашивать. Однако о скольких дурных деяниях мне приходилось слышать от тех, кто их совершал! Как часто я знал о них и не мог предотвратить!

— Ну, это долгая история. Мы знакомы довольно давно. Он был вполне симпатичный и при деньгах.

— Ладно, вам вовсе не обязательно все это мне рассказывать.

— Разве вы сами попали в Мексику не таким же образом, как я? — спросила она.

Вот, оказывается, что, по ее мнению, нас сближало.

— Я попал сюда, потому что влюбился.

— Да, конечно, тут есть разница — ведь она такая красивая. Но все же, — с внезапной проницательностью произнесла она то, о чем я мог бы и сам догадаться, — это ведь ее дом, правда? И все вещи в нем принадлежат ей. У вас ведь ничего нет?