Александр Лапин - Святые грешники

За огромным круглым белым столом собрались крупные, дородные мужчины в бело-зеленых, расшитых дорогими узорами халатах и белых чалмах. Такие разные, но одновременно такие похожие друг на друга. Уважаемые имамы, духовенство, настоятели мечетей.

Всё тогда не показали. Но из гневной речи президента кое-что стало понятно. Говорили о борьбе с сектами. О новом законе, который должен прийти на смену закону о свободе совести. Это закон «О религиозной деятельности и религиозных организациях».

Сейчас президент, как будто споря с кем-то, снова гневно заговорил о сектах:

— Это черт знает что! Сектанты пробрались в самые ответственные сферы жизни нашей страны! — глянул на него, Амантая, из-под очков. — Мало того, они пробрались даже на телевидение. Захватили целый телеканал. Этот Галым Доскен. И ведут оттуда пропагандистскую деятельность. Объявились какие-то лжесуфии и начали обработку людей! Проповедник — какой-то беглый душман из Афганистана — создал целую сеть в стране. Объявил себя едва ли не Богом.

«Вот оно что! — похолодел от догадки и сам Амантай Турекул. — Просто так такие слова не говорятся. Значит, кто-то настучал и на меня. Что я, мол, тоже являюсь приверженцем суфизма. Но кто? Не бывший ли имам, с которым мы когда-то дружили и ездили вместе на хадж? Кто знает!»

Тоскливо заныло сердце.

— Сеют смуту среди народа в Казахстане. И надо же, ученые люди. Профессора! Они у меня надолго запомнят эти… — Президент закашлялся. Остановился. Словно очнулся. Потом другим голосом, спокойным, сказал: — В общем, я принял решение разобраться со всеми этими лжесуфиями, чтобы впредь неповадно было…

Амантай понял, что означает эта гневная речь для него. Это как бы предупреждение. Я знаю, кто ты! И хотя на тебя сейчас ничего нет, берегись!

— Я вот что надумал и решил, — уже более спокойно сказал «папа». — Ты у меня уже все должности в стране прошел. А вот международными делами в Европе некому заняться. У нас там пустота. Нет серьезной работы на европейском поле…

Амантай даже опешил от такого поворота событий. Чего-чего, а вот этого он никак не ожидал. Он — и Европа? Зачем? Языков не знает. Всегда сфера его деятельности простиралась в родных степях. И все его интересы были здесь. Да и жизнь тоже. А теперь, значит, ему предлагают разрушить этот свой устоявшийся уклад жизни, баланс, который он с таким трудом приобрел. И ехать незнамо куда.

«А женщины мои? Они как?» — подумал он.

Стало даже досадно. С глаз долой — из сердца вон.

Да и вообще, те, кто попадал в немилость, тоже обычно бежали за границу. Кто в Россию. Кто на Запад. В зависимости от тяжести содеянного. Последним не так давно слинял «лопоухий» банкир Аблязов. Он сначала крутил дела в России. А потом, сообразив, что там его запросто достанут длинные руки КНБ, рванул в Лондон — прибежище всех беглых олигархов и оппозиционеров.

Все эти соображения мгновенно пролетели в его голове. И угасли. В прежние времена он бы обиделся. И может быть, даже хлопнул бы дверью. Теперь жизненный опыт, а главное, его суфийские умения позволили ему посмотреть на ситуацию несколько отстраненно. И одновременно мгновенно просчитать и минусы, и плюсы сделанного предложения. А они, несомненно, были.

Интересно посмотреть другую жизнь, другой мир. Тем более что смотреть он будет не с изнанки.

Деньжата, и немалые, у него уже есть. Должность ему тоже предоставляют статусную. Полномочный представитель республики при ОБСЕ и ПАСЕ. Работа чистая, политическая. Не будет этих постоянных интриг и интрижек.

«По мере старения нашего хозяина борьба за власть будет постоянно усиливаться. Кланы сцепятся в смертельной схватке. Кто кого одолеет непонятно. А я могу пока понаблюдать со стороны. И примкнуть к победителю! Но может случиться так, что никто никого не одолеет. И они, изнемогши в борьбе, просто-напросто начнут искать компромиссную фигуру, не вовлеченную в текущие разборки. И главное, ничем не запятнанную. Так что пару лет можно отсидеться. Набраться сил. И опять же в случае моей заявки будет преимущество: плотно занимался международными делами.

Тем более что не зря, ох неспроста, он начал разговор с темы разгрома “секты суфиев”. Мол, как бы намекает. Я знаю, что ты тоже с ними. И в случае чего, тебя можно пристегнуть заодно к этой девятке, которую уже арестовали».

Пока эти мысли мелькали у Амантая в голове, лицо его ничего особенного не выражало. Разве что избыточную безмятежность маски. Долгие годы общения с «ноль первым» уже научили Амантая быть начеку.