Александр Лапин - Святые грешники

— Это почему? — вспомнив усы и кудри своего старинного друга и приятеля, спросил Дубравин.

— Химиотерапия, будь она неладна! Но я не жаловаться звоню. Тут, понимаешь, у меня есть дело.

— Какое? Чем смогу — помогу!

— Мне добрые люди сказали, что есть в России, где-то в Забайкалье, дацан буддистский. И там есть ученый лама, который творит чудеса по части здоровья. Он лечит какими-то своими травами и молитвами. А еще в этом дацане есть нетленное тело какого-то ламы. Так вот, если ему помолиться, то он поможет!

Ну что тут можно ему сказать? Человеку, который болен и надеется на чудо. Дубравин сказал:

— Хорошо! Что надо сделать?

— Надо найти дорогу в дацан. Где он находится. И договориться, чтобы я мог с этим ламой встретиться.

— Ну что ж, сделаем! — привычно ответил Дубравин. — Не без проблем. Но сделаем.

Договорились созвониться через пару дней.

Вечером, вернувшись домой, Дубравин рассказал о разговоре Людке:

— Слушай, Люд! Видно, дела у нашего Андрюхи совсем нехорошие. Хочет он найти какой-то дацан где-то в Забайкалье. А там какого-то ученого ламу. Ты знаешь, я по этой части не силен. Может, ты по своей линии займешься? — И добавил дрогнувшими губами: — Как бы чего не случилось…

— Андрюшка! — Людка, конечно, тоже не забыла своих друзей детства. — Конечно, я все сделаю!

Благодаря Интернету мир стал маленьким, как их деревня. Связаться, пообщаться с человеком даже на другом континенте — пустячок.

Как говорилось в советское время: «Через завсклад, директор магазин, товаровед, продавец с заднего крыльца», а точнее, через Петербург она вышла на Улан-Удэ, где жила знакомая Марии Бархатовой. И оказалось, что речь идет о том знаменитом ученом ламе, который наставлял ее «в безмолвии разума».

Но так как Дершиев находился в дацане, где Интернета нет, то пришлось вести переговоры с женщиной, стоящей в его близком окружении, некоей Майей.

Прошла еще неделя-другая. И из столицы Бурятии поступил сигнал, что лама Дершиев, известный своими целительскими способностями, может принять больного.

Они ждали его на выходе из аэропорта. И когда Дубравин увидел идущего за тележкой худенького старичка, рядом с которым шла дородная женщина в шляпке, не удержался, воскликнул в изумлении:

— Андрюха! Ты что же такой старый?

Потом понял свою бестактность. Осекся. Обнял друга.

После всех ахов и охов все сели на рейс, летящий в Забайкалье. Пошли разговоры, разговоры. Слово к слову тянется. Андрей, исхудавший, но бодрый, еще не сломленный болезнью, не замкнувшийся в скорлупе переживаний, повторял то и дело:

— Я жизнь люблю! Я хочу ею наслаждаться!

Все только за.

Немного успокоились. Пошли расспросы. О друзьях-товарищах:

— А что Казаков Толька? Он-то как?

Дубравин добросовестно отвечал:

— Он теперь у нас отец Анатолий. Воевал на Кавказе. Потом жил в Казахстане. Теперь уже много лет в монастыре. Сначала был послушником. А кем сейчас является, я даже и не знаю. В последний раз мы с ним разговаривали с год назад. По телефону. Но я постеснялся выспрашивать, что да как. А он не слишком старался распространяться о своей монастырской жизни. Так, поговорили.

— Какой-то он задумчивый стал, — заметила сидящая рядом Крылова. — Раньше он от монастырской жизни был прямо в восторге. А теперь не очень.

— Ну а как наш герр Турекулов? Он уж точно, наверное, своей жизнью доволен? — вспомнил Андрей Амантая. — Большой босс…

— Был, — ответил Шурка. — Был даже премьер-министром независимого Казахстана. Это высшая точка в его карьере. А там, как я слышал, столкнулся с аграрными лоббистами. Какой-то закон хотел провести о земле. Ну и каким-то планам встал на пути. Начались выступления. В общем, «папа» его передвинул с этой должности. И обитает он теперь послом Казахстана при Европейском сообществе. Можно сказать, отдыхает душой. Хотя какие наши годы, чтобы отдыхать?! Ему даже чуть меньше, чем мне…

— Да, вот так вот, — заметил Андрей, рукой ероша седой ежик чуть отросших после химии волос. — Скоро будет нам по половине века. Можно сказать, жизнь прожита, — грустно так добавляет он.

— Брось, Андрюха! — начал утешать друга Дубравин. — У нас все впереди. Подлечим тебя! И все будет хорошо!

— Да, там такие серьезные врачи тибетской медицины. Чудеса делают. Совсем безнадежных на ноги поднимают. — Людка хотела, видно, как-то поддержать дух Андрея. Но осеклась, поняв, что «в доме повешенного о веревке не говорят». И зря она ляпнула про безнадежных!