Дия Гарина - Найти то...

Тут я заметил нехороший блеск в глазах Макарова, осекся и быстро сменил тему.

– А что с Серегой? С Красновым. Ты не узнавал? Места ведь себе не нахожу…

– Нормально все. Завтра отпустят.

– Хоть какой-то луч света. Ну, пока, что ли?

– Что ли. Ни пуха, ни пера!

И Сашка, что есть силы, стиснул мою руку, отчего она временно онемела.

– Да пошел ты к черту!

Я в отместку сжал его ладонь и, сунув в карман паспорт, быстро ретировался. Но даже из коридора слышал, как он дует на свои пальцы и вполголоса награждает нелестными эпитетами своего упрямого ученика.

Собрался я быстро: все вещи уместились в небольшой спортивной сумке. А вот с финансами пришлось повозиться. Пораскинув тем, что у меня осталось от мозгов в результате последних событий, я перетряхнул свои заначки и собрал всю имеющуюся в доме наличность. Добавил к ней свалившиеся к моему порогу доллары и, удовлетворенно кивнув, рассовал все это по карманам. Теперь я готов, как разварившийся пельмень. Осталось только встретиться с партнером мистера Накамуры по совместному бизнесу, чтоб он у него прогорел, как костер за ночь! В том, что встреча состоится именно сегодня, никаких сомнений не было. И потому, когда тихий голос Ирины сообщил мне по телефону о времени и месте назначенной встречи, я только удовлетворенно кивнул. Все идет как по маслу. Нд-а-а, по маслу… Вот только судьба булгаковского Берлиоза меня абсолютно не устраивала.

По иронии этой самой судьбы наша встреча с господином депутатом состоялась в ресторане с многозначительным названием: "Мастер и Маргарита". В романтическом полумраке кабинки, освещенной только парой причудливых свечей, могло быть весьма уютно, если бы не плотное кольцо телохранителей напряженно замерших снаружи. К тому же Палыч – начальник сорокинской службы безопасности, чьи особо чувствительные удары до сих пор давали себя знать, то и дело совался внутрь и, поедая меня глазами (не кормили его что ли?), неприятным голосом осведомлялся у босса, все ли в порядке.

Разговор прошел примерно так, как я рассчитывал. После взаимного обмена любезностями, во время которого Сорокин участливо поинтересовался состоянием моего здоровья, я сразу взял быка за рога и заявил:

– Вообще-то, господин Сорокин, я пришел сюда говорить не с вами.

– В самом деле? – депутат сделал заинтересованное лицо, – А с кем же, если не секрет?

– С тем, кто заказывает музыку – с господином Судзуки. Ведь вы всего лишь посредник. Я бы даже сказал, – "передаст"!

Разумеется, я жутко нарывался, но удержаться все равно не мог. И заметив, как при моих словах сорокинский глаз дернулся в нервном тике, быстро продолжил:

– Надеюсь, спутниковый телефон вы прихватили с собой? Мне нужно срочно с ним переговорить.

Сорокин сделал несколько глубоких вздохов и, видимо, решив отложить месть до более подходящих времен, криво усмехнулся и крикнул Палыча. Через несколько минут телефон был доставлен и Сорокин, набрав номер, довольно бойко бросил в трубку несколько японских фраз. Выучил-таки зараза, а у меня даже английский до сих пор на обе ноги хромает…

Когда трубка перешла в мои отчего-то вспотевшие руки, я постарался, как можно натуральнее, заверить Судзуки в том, что решение мною принято в его пользу, и что я обязательно покажу ему свой тайный ход, но…

– Но сначала мне нужно узнать, каким образом моя жена и друг очутились в пещере, – безапелляционно заявил я, – если это конечно не секрет государственной важности.

– Что вы, Семенов-сан, никакого секрета, – как всегда вежливый голос Судзуки не выказал ни тени недовольства, – Они долго искали вас, не желая смириться с потерей, и по воле случая, или судьбы наткнулись на выход из тоннеля, которым мы пользовались для того, чтобы попасть в пещеру.

– Но почему они не могут оттуда выйти?!

– Потому, что за время вашего отсутствия на острове произошло довольно сильное землетрясение и основной вход завалило, как раз в тот момент, когда ваша жена и друг обследовали в пещеру. Завалило и ту расщелину, через которую вы первоначально проникли на склад. Таким образом, остается только найденный вами третий выход. Хотя нет никакой гарантии, что он уцелел.

– А если не уцелел? Что будет с моим сыном, ведь тогда я не смогу передать вам меч?

– О, не беспокойтесь, в этом случае, вашему сыну гарантируется жизнь, чего не могу сказать о вас. Как поступят с вами якудза мне не известно.

"Зато мне известно", – пробормотал я про себя, а в слух сказал: