Дия Гарина - Найти то...

– Или слетай в ЦРУ, все секреты буржуинские выведай, – игриво продолжил я.

– А вот этого не вздумай! – Андрей вдруг стал очень серьезным, – Туда ты, может быть, и попадешь, а вот обратно не вернешься. Были уже прецеденты. Как-то раз, один умник, начитавшись макулатуры с лотков, решил попробовать выйти в астрал. Самое любопытное, что у него очень скоро получилось. Ну, он и возомнил себя достаточно крутым для посещения Пентагона. В астральном виде. Лег на кровать, вошел в транс, а выйти – не вышел. Подобные структуры во всем мире защищены от таких вот кустарей-одиночек. Прищучила там его служба безопасности. День лежит в коме, два… Больше месяца в больнице провалялся, пока мать слезно не умолила одного реально крутого "экстра" выручить непутевое дитятко. Даже не знаю, чем она его ублажила. Риск ведь был огромный, могло так случиться, что вместо одного коматозника получилось бы два. Короче, пришел экстрасенс в палату, лег рядом с любителем шпионских детективов на свободную койку, глаза закрыл… А когда через полчаса открыл, встал с кровати, подошел к очнувшемуся парню и набил ему морду, чтобы не повадно было. Видать, страху натерпелся…

Андрей мог еще долго разглагольствовать на эту животрепещущую тему, но тут в палатку просунулась голова Степана Сергеевича.

– У меня сложилась такое ощущение, что ты, Андрей, способен только болтаться под ногами и болтать языком, – вынес вердикт обладатель головы, – А вам, Игорь, должно быть стыдно потакать ему, делая вид, будто очень заинтересованы. Я ведь знаю ваше отношение к подобным вещам…

Странное чувство ледяной волной плеснувшее в моей груди могло быть только обидой. Я тут из кожи вон лезу, чтобы приобщиться к тому, существование чего всегда отрицал, а меня в притворстве обвиняют! Да я…

– Все, Степан, уже все, – примирительно вскинул руки Андрей, – Я уже приступаю. Иди, Игорь, потом договорим.

– А как же, – проворчал я, вслед за Семагиным покидая палатку, – обязательно договорим. Если бы я только знал, до какой степени ошибался.

Андрей оставался в палатке до самого ужина. Иногда я тихонько заглядывал туда, каждый раз убеждаясь в его полнейшей отключке. Но, видимо, голод и экстрасенсам не тетка, так что едва мы загремели ложками, отдавая должное кулинарным талантам Валентины, как из палатки донеслось нечленораздельное бормотание, и вскоре Андрей подошел к костру, стараясь не встречаться взглядом со Степаном Сергеевичем.

– Ну, что скажешь? – немедленно спросил тот, сверля глазами странно отрешенного экстрасенса.

– Ничего. У меня ничего не получилось. Что-то мешает мне здесь… Блокирует. И не смотри на меня так, я не всемогущий!

Больше из него не удалось вытянуть ни слова. Он молча ел, молча пил "уфологический" чай с предусмотрительно пониженной дозировкой золотого корня, потом так же молча полез обратно в палатку и через десять минут появился экипированный, как шахтер-стахановец. Такое сравнение невольно возникало, когда взгляд цеплялся за его бейсболку, на которой неведомым образом был укреплен небольшой фонарик.

– Ты куда это собрался, Андрюша? – изумленно раскрыв глаза, вопросила Валентина.

– Медитировать. Мне здесь ваше присутствие мешает. К тому же ночью у меня это дело гораздо лучше получается.

– Э-э-э, Андрей, послушай, я совсем не имел в виду… – растерянно протянул Семагин.

– Ты, Сергеич, тут ни причем. Речь идет о моем профессионализме. Я должен пробиться и получить ответ на твой вопрос. Иначе сам себя уважать перестану.

– Погоди, куда ты один? – привстал Витька, – Тут же медведи ходят и вообще…

– Нет, Витек, извини, я уж как-нибудь без вас, – медитация штука индивидуального пользования. А медведи… Костерок разведу, вряд ли они к огню сунутся. На случай ЧП у меня фальшвеер есть. Даже два. Если что – запалю… Издалека видно будет.

– Когда вернешься? – не сдавался Витька, очевидно решив дожидаться Андрея до упора.

– Завтра утром, или к обеду. Так что спокойно ложитесь спать.

– Нет, уж. Мы по очереди покараулим, чтобы твой фейерверк не прозевать, – неожиданно поддержал я друга детства, – Мало ли что…

– Ну, как хотите… Ладно, я пошел.

Вот так, не прощаясь, Андрей двинулся в сгущающуюся темноту и только изредка мелькавший свет фонарика позволял определить, в какую сторону понесли его черти гордыни.

Во время нашего добровольного ночного дежурства ничего не произошло. Ни Витька, ни я не заметили даже малого отсвета в непроглядной тьме августовской ночи. Но лично мне это бдение не принесло ничего кроме чувства тревоги. Где-то в середине моей стражи опустился густой текучий туман, и понадобилось некоторое время, чтобы сообразить – это было обычное облако, одевшее гору Чудес белой рясой. Я даже испугался, что не смогу разглядеть зовущий на помощь огонь фальшвеера. Неясные предчувствия бродили вокруг да около, но ни одно не оформилось в сколько-нибудь конкретный образ. Так что, когда с первыми лучами солнца из палатки выбралась дежурная по кухне Ольга, зевающая с риском вывихнуть себе челюсть, я, измотанный бесплодными переживаниями, уже в полусне чмокнул ее в щечку, проследовал к своему грустившему в одиночестве спальнику, и, втиснувшись внутрь, моментально отрубился.