Дия Гарина - Найти то...

Нет, память ко мне не вернулась. Я по-прежнему не помнил, сколько троек было у моего сына в четверти, где работает моя жена, и сколько может принять на грудь мой закадычный друг без особого вреда для окружающих, но… Вернулись чувства. Не берусь описать, что же все-таки произошло, только счастливые лица, глядящие на меня из-за стекла, перестали быть плоскими отпечатками на фотобумаге. Я прикрыл глаза, ставшие вдруг предательски влажными. Н-да-а. Не ожидал от себя таких концентрированных эмоций. Это неожиданное пробуждение чувств, к сожалению, не давало никакой полезной информации. Как не знал я, что от меня нужно похитителям, так и не знаю, и все-таки… И все-таки мне стало ясно, что я скорее дам себя нарезать на тонюсенькие ломтики для суши , чем позволю причинить моим близким какой-нибудь вред.

Душно. Почему вдруг стало так душно? Я бросился к окну и нещадно рванул возмущенно заскрипевшие рамы. Поток воздуха вместе со звуками ближайшего проспекта ворвался в квартиру, разгоняя туман, застилающий мои глаза. Только сейчас я осознал то, что должен был понять, едва услышал в трубке счастливый мальчишеский голос. Ведь если я передам информацию одной из сторон, то другая… За что ты со мной так, Господи? Или забыл, как сам кричал на кресте „Отец, за что ты меня оставил?!“ Хочешь посмотреть, как я буду выбирать: кому из моих близких жить, а кому явиться в твои райские кущи? Сын, жена, друг… Жена, друг, сын… Друг, сын, жена… Раз-два-три, раз-два-три. Голова закружилась в ритме вальса. Нет, невозможно… Я не могу… Должен быть другой выход, не может не быть. Но не бежать же в ФСБ, право слово? Мои противники слишком хорошо осведомлены обо всех шагах Игоря Семенова и, обратившись за помощью к силовым структурам, я только подпишу смертный приговор нам всем. Стоп. Хватит в ступе воду толочь. Когда я все вспомню, тогда смогу выдвинуть свой „встречный план“. Пора прекратить ломать голову, – она еще пригодиться мне в неповрежденном виде.

Однако, мысли, подстегиваемые нахлынувшими эмоциями, отказывались подчиняться своему законному хозяину, и носились по кругу, как ошалевшие цирковые пони. Все мои попытки успокоиться провалились с треском разламывающегося „Титаника“. Нет, так не пойдет. Я должен с кем-нибудь поделиться, выпустить пар, иначе со своей неустойчивой психикой (одно дефиле обнаженных моим взглядом девиц чего стоит!) запросто могу оказаться в смирительной рубашке.

Мне с самого начала было ясно, к какому выводу я приду. Хотелось бы верить, что он был продиктован рационализмом и логикой, а не спонтанным всплеском тестостерона. Короче, аккуратно закрыв окно, я покинул свою малогабаритку и направился в единственное знакомое мне место – в квартиру Ирэн. Нужно же ей деньги вернуть? Теперь я богат – имею в наличии целую „штуку“ в валюте народа США! Надеюсь, дня на два хватит.

Она ждала меня. Я видел это в ее глазах, слышал в учащенном дыхании, осязал в дрожи пальцев, принимающих у меня деньги, и, наконец, обонял в сногсшибательных ароматах доносившихся из кухни. Застолье наше продолжалось долго, чему способствовал пятизвездочный коньяк, запасы которого в доме Ирины были, казалось, неиссякаемы. Я рассказывал, она сочувственно ахала и охала, за окном темнело и, кажется, пора было уходить, но… Но я остался.

Тик-так, тик-так … Я опять блуждаю по коридорам, а надо мною опять издеваются часы, превращая в вечность последнюю минуту перед полуночью. Все повторяется. Только я уже не кричу, а, упрямо сжав зубы, бегу преодолевая последние оставшиеся до выхода метры, уверенный в тщетности своих усилий… и просыпаюсь за секунду до времени „Х“.

Быстрый взгляд на настенные часы, с розовой подсветкой, информирует меня о том, что после полуночи прошел уже целый час. И пятнадцать минут. Тихо. Рядом чуть слышно дышит Ирина. Я иду на кухню и избавляюсь от остатков кошмара, с помощью крепкого кофе. Теперь мне понятен смысл моего сна. Я должен успеть вспомнить, должен суметь вырваться из капкана, поставленного судьбой, даже если мне придется для этого перегрызть себе все четыре лапы. Иначе… Права оказалась цыганка Анжела, кругом права. Надо будет сходить завтра на вокзал, отблагодарить. Надеюсь, зеленой сотни будет достаточно.

Я хотел вернуться в спальню, но не смог. Черт его знает, почему только сейчас, но меня снайперской пулей настигло чувство, которое испытывали хоть раз все женатые мужчины мира. Чувство вины. Оно было настолько сильным, что схватило меня за шкирку, и, не обращая внимания на оказываемое сопротивление, повлекло к входной двери, которая по совместительству являлась так же и выходной. Моего сопротивления хватило лишь на то, чтобы по пути завернуть в спальню и схватить одежду. Шнурки на кроссовках я завязывал уже на лестничной клетке.