Аля Аль-Асуани - Дом Якобяна

С утра в ресторане «Maxime» все перевернулось с ног на голову…

В помощь к десяти постоянным служащим ресторана пришлось нанять еще дополнительный штат. Пол, стены и туалеты вымыли с мылом и дезинфицирующими средствами. Столы и стулья расставили в два ряда, оставив широкий проход, который тянулся от входа к бару. Оставшееся широкое пространство отводилось для танцев. Все работали без устали под руководством Кристин, которая, надев свободный спортивный костюм, помогала перетаскивать вещи, своим примером стараясь вызвать энтузиазм у работников. Время от времени раздавался ее громкий голос, она командовала на ломаном арабском языке, все у нее было в женском роде:

— Ты бы отсюда убрала бы все… А ты отдраила бы хорошенько… Ты что, устала или как?!

К семи часам все заблестело. Столы накрыли новыми ослепительно-белыми скатертями, которые распаковали специально для этого случая. Затем привезли корзины с цветами, и Кристин распорядилась, как с ними поступить. Маленькие букетики она развязала и расставила цветы по вазочкам, а большие корзины приказала рабочим выставить у входа снаружи и вдоль прохода. Затем вытащила из ящика своего письменного стола красивую старую вывеску, на которой по-французски и по-арабски было написано: «Ресторан закрыт на спецобслуживание». Кристин повесила ее на входную дверь. Она вытянула голову, чтобы бросить последний взгляд, и, довольная украшением ресторана, побежала домой, чтобы переодеться. Когда она вернулась в шикарном голубом платье, с неярким аккуратным макияжем и волосами, высоко забранными в шиньон, как было модно в пятидесятые, оркестр уже прибыл и музыканты начали настраивать инструменты — кларнет, саксофон, гитару и ударные. Ноты в диссонансе рычали как огромное музыкальное животное. Стали собираться приглашенные. Пришло несколько стариков, друзей Заки аль-Десуки, некоторых Кристин знала, она пожимала всем руки и приглашала к бару, где бесплатно наливали пиво и виски. Гостей становилось все больше. Подошли подружки Бусейны из торгового колледжа со своими семьями, пришел шофер Али (направившийся прямиком к барной стойке), появились гладильщик Сабир с женой и детьми и многие другие обитатели крыши. Женщины были в блестящих нарядах, расшитых люрексом и стразами. Девушки на выданье, посчитавшие, что такое событие — шанс найти жениха, были само совершенство. Народ с крыши сперва смущала роскошь ресторана и его староевропейский стиль. Но постепенно смущение и страх у женщин уступили место веселой пустой болтовне и раскатистому смеху, подчас пошловатому или неуместному. Около девяти дверь открылась и стремительно вошли несколько человек, за ними не спеша прошествовал Заки аль-Десуки в черном аккуратном костюме, белой рубашке, с большой красной бабочкой на шее. Волосы его были покрашены и зачесаны назад по-новому — такую прическу предложил ему сделать парикмахер. Она оказалась удачной — Заки выглядел лет на десять моложе своего возраста. Походка его стала увереннее, а глаза покраснели от пары стаканов двойного виски, которыми он решил начать этот вечер. Как только он появился в зале, со всех сторон раздались возгласы, аплодисменты и свист. «Поздравляем! Тысяча поздравлений!» — прозвучало несколько смущенных женских тирад. В числе приветствующих и поздравляющих к нему подошла и Кристин, она обняла и расцеловала его от всей души:

— Ты как кинозвезда, — произнесла она весело.

Потом вздохнула, пристально посмотрела на него и сказала:

— Как же я счастлива за тебя, Заки!.. Наконец ты сделал то, что давно уже надо было сделать…

Это был свадебный вечер Заки аль-Десуки и Бусейны. Как и все невесты, она немного задержалась, поправляя прическу. Бусейна вошла в белом платье, длинный шлейф которого несли ее маленькие сестры и братик Мустафа. С появлением невесты присутствующие заволновались, и всех оглушили безудержные мелодии и радостные крики. Все были счастливы. Оркестр отыграл свадебный марш, и открылся буфет. Кристин старалась придать празднику европейскую атмосферу. Она сыграла на пианино песню Эдит Пиаф «La vie en Rose», ее голос сладко выводил слова:

Жених и невеста исполнили свадебный танец. Бусейна немного волновалась. Она почти сбивалась с ритма, но жених уверенно вел ее. Он воспользовался возможностью обнять ее, и этот жест не остался незамеченным для гостей, которые стали над ними подшучивать. Заки подумал, что в свадебном платье Бусейна похожа на прекрасное чистое создание, будто она родилась только сегодня, навсегда избавившись от тени прошлого, запятнавшего ее невинность. Когда песня закончилась, Кристин попыталась любезно предложить гостям послушать другие французские мелодии, но напрасно, общее мнение одержало верх, и она вынуждена была, в конце концов, сдаться — оркестр заиграл восточные танцевальные мелодии… Это был волшебный момент. Женщины и девушки словно очнулись, захлопали в ладоши, запели и закачались в общем ритме. Многие обвязали бедра платками и настаивали, чтобы невеста сделала то же самое. Бусейна сдалась, позволила им повязать себе платок и присоединилась к танцующим. Заки-бей аль-Десуки смотрел на нее любящим и восхищенным взглядом. Он вдохновенно хлопал в ритм, его руки поднимались все выше и выше, пока он, наконец, не затанцевал рядом с ней под ликование и радостный смех присутствующих…