Аля Аль-Асуани - Дом Якобяна

Они сидели в ресторане «Maxime» и уже закончили ужинать. Прошла полночь, посетители разошлись. Бусейна была в новом голубом платье, открывающем белую шею и впадинку между грудей. Заки сидел рядом с ней, потягивая виски, и показывал ей свои старые фотографии. На одной из них смеялся симпатичный изящный юноша с бокалом в руке, окруженный мужчинами в костюмах и красивыми женщинами в открытых вечерних платьях, на переднем плане виднелись столы с изысканными блюдами и бутылками дорогого вина… Бусейна увлеченно разглядывала снимки, потом показала на один из них и засмеялась:

— Что это?! Какой необычный костюм…

— Это вечерний костюм… Тогда на каждый случай был особый костюм… Утренний не такой, как дневной, и не такой, как вечерний.

— Ты был симпатичный… Почти Ануар Уагди [21] Ануар Уагди — актер, звезда египетского кино. .

Заки расхохотался, а когда остановился, сказал:

— У меня была прекрасная жизнь, Бусейна… Время было другое… Египет был как Европа… Чисто, красиво. Люди воспитанные, уважаемые, каждый знал свое место… Да и сам я был совсем другим. У меня было положение, деньги, определенный круг друзей, я проводил вечера в элитных заведениях… Автомобильный клуб, клуб Мухаммеда Али, клуб «Аль-Гезира»… Да, было время… Каждую ночь смеялись, гуляли, пили, пели. Тогда в Египте было много иностранцев… Большинство живших в центре были иностранцами, пока Абдель Насер не выгнал их в 65-ом.

— За что?

— Сначала выгнали евреев, а остальные иностранцы сами испугались и уехали… Кстати, что ты думаешь об Абдель Насере?

— Я родилась уже после того, как он умер… Я ничего не знаю… Одни говорят, что он герой, другие, что преступник…

— Абдель Насер был наихудшим правителем за всю историю Египта… Он погубил страну, привел ее к краху и бедности… Для того чтобы восстановить тот урон, который он нанес душе египтянина, потребуются долгие годы… Абдель Насер приучил египтян трусить, приспосабливаться и лицемерить…

— Тогда почему народ любит его?

— Кто говорит, что его любит народ?

— Многие, кого я знаю, любят его…

— Тот, кто любит Абдель Насера, либо глупец, либо имеет с этого выгоду… «Свободные офицеры» были иждивенцами и подонками из подонков… Бедняками из бедняков… Паша ан-Нахас был добрым человеком и сердцем болел за бедных, он разрешил им поступать на факультет военного дела, а в результате в шестьдесят пятом они устроили переворот… Завладели Египтом, разворовали его, разграбили, нажили себе миллионы… Да, они должны любить Абдель Насера за то, что он был главарем этой шайки…

Заки говорил с горечью, голос от возбуждения звучал громко. Заметив это, он выдавил улыбку:

— Тебе-то зачем насиловать мозги этой политикой?.. Хочешь послушать что-нибудь красивое?.. Кристин… Пожалуйста, viens s'il te plait…

Кристин сидела за своим маленьким бюро рядом с баром, нарочно надев очки и просматривая счета, чтобы оставить их наедине. Она подошла к ним, широко улыбаясь. Кристин любила Заки, искренне радовалась, когда видела его счастливым, и Бусейна ей очень понравилась… Опьяненный Заки закричал по-французски, протягивая к ней руки:

— Кристин… Разве мы не старые друзья?

— Конечно.

— Тогда… ты должна немедленно исполнить все, что я попрошу?!

— Смотря, что ты попросишь, — ответила, смеясь, Кристин.

— Что бы я ни попросил, ты должна сделать это.

— Но если ты выпил полбутылки виски, как сегодня, я должна осторожно отнестись к твоим просьбам!

— Прошу тебя, спой нам сейчас.

— Спеть?! Сейчас?! Это невозможно…

Такой диалог между ними повторялся всякий раз, как будто он был обязательным ритуалом: он просил ее спеть, она извинялась и оправдывалась, он упорствовал, она отнекивалась и отговаривалась, но, в конце концов, соглашалась. Через несколько минут Кристин села за пианино и начала перебирать пальцами по клавишам. Сначала слышались разрозненные звуки, но в нужный момент она вдруг подняла голову, как будто услышала зов, которого ждала, закрыла глаза, лицо ее стало напряженным, она заиграла, и музыка разлилась повсюду. Зазвучал ее чистый высокий голос — она восхитительно запела песню Эдит Пиаф:

После вечеринки они пересекли площадь Сулейман-паши и направились к офису. Заки был совсем пьян, и Бусейна придерживала его сзади, чтобы он не упал. Заплетающимся языком он стал рассказывать ей, как выглядела площадь в былое время… Останавливаясь перед закрытыми лавками, Заки вспоминал: