Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов

— Позвольте мне сделать небольшую подсказку: найдите хоть одно животное, способное к личной дружбе.

— Так что я решил, что пора бы нам и встряхнуться. Я сменил пластинку, это сразу помогло, затем поколдовал с освещением…

— Позвонить Бомбе, который еще «Бесхвостый обезьян»? Получить его взнос?

— Зарядил пунш одной такой дурью, как раз под рукой была. Усложнил декор продуманно расположенными предметами садовой мебели, птичьими ванночками, солнечными часами, зеркальными шарами на подставках…

— От этого невольно начинаешь пристукивать ногой в такт, ты заметил?

— Они были очень довольны. Мы танцевали под «Инвенции и Симфонии». Получилось совсем неплохо. Здорово получилось.

— Именно это должны были отметить новые портреты.

— Затем из другого люка появилась невеста. Не задерживаясь ни на секунду, она прогарцевала, взбрыкивая, через всю арену.

— Я знал ее. Я ее очень любил. Я ее очень люблю. Я желаю им счастья.

— Я тоже. Она очень отважная.

— Думаешь, нам перепадет что-нибудь из этого симпатичненького гранта?

— Если мы сумеем сделать так, чтобы нас поняли. Если я аплодирую, артисты понимают, что я доволен. Если я беру иголку и обжигаю ее кончик на спичке, ты понимаешь, что я занозил ногу. Если я спрошу: «А были жертвы среди живущих англичан?» — Ты поймешь, что я осведомлен о мятеже туземцев. Если я вручу тебе два экземпляра реферата диссертации, переплетенные в черную ткань, ты поймешь, что я забочусь о своем росте. Призывы к патриотизму, предупреждения мелким плавсредствам.

— Скажите, что вы боитесь.

— Я боюсь. Только, пожалуй, не сегодня.

— Вот уж чего мне бы очень не хотелось. Вместо этого можно попросту прийти в бешенство. Я пришел в бешенство, в самое доподлинное бешенство.

— Искусственно распалять себя. Методика управляющих.

— Пришел в такое бешенство, что мог, пожалуй, перекусить долото.

— И очень любезно. Божественная кожа, следы краски, красные царапины, пятна от травы. Мы смотрели «Шестьдесят минут». Питались ирисами, диким чесноком, сердцевиной алоэ, соком акации. Она уже улетела, самым ранним рейсом. Как я себя чувствую? Великолепно.

— И снова великолепный солнечный день. Как вы себя чувствуете? Вы пробовали заказать в этом новом поезде выпивку? Это проще пареной репы. У вас есть что-нибудь, чем заделать окна? Толь или там доски? Вы хотите прослушать «Боевой гимн республики»? Там осталось еще красное?

— Навалом, вон сколько бутылок. Хватит двух недель. Две недели на фольксвагене «кролике».

— Домой.

— Нет, благодарю вас.

— Вы этого боитесь?

— Ну а правда, живу я еще или нет?

— Чего вы боитесь?

— Один старик наедине в комнате. Два старика наедине в комнате. Три старика наедине в комнате.

— Ладно, может быть, вам удастся поговорить с ними завтра или там еще как.

— И говорит: приветик, ты слыхал, что есть такая штука, удовольствие? А про веселье слыхал? Давай поедем в город, поставим на уши какой-нибудь бар, в кои - то веки. Что ты задумал, какие у тебя планы? Все еще ворочаешь железо? Я всю ночь пилился, а как ты? «Мне счастье по душе!»

— Знаешь, я об этом не очень задумываюсь.

— Смиренность босиком, Распущенность физически привлекательна и держит в руке побег рапса, Час это колесо, а Доблесть душит льва, засовывает в львиную глотку бронированный кулак.

— Как закончилась вечеринка?

— Меня там уже не было. Мне пора линять, сказал я, пора уходить, пора сматывать удочки, ведь времени-то уже сколько, ночь. Матфей и Марк, Лука, Иоанн, благословите мою постельку.

— Скажите, что вы боитесь.

— Все меньше и меньше. У меня есть детектор дыма и билеты всюду, куда угодно. У меня есть ангел-хранитель, слепой от рождения, а также пакетик семян репы сорта «Белый шар с красной верхушкой», для крыши.

— Ты хочешь посмотреть мою коллекцию басовых кларнетов? Ты хочешь посмотреть мою коллекцию ушей художников? Этот серый свет, не понимаю, как ты его терпишь?

— Я сам его сделал серым. Прекрасно оттеняет оранжевый.

— Прекрасный человек. Пошел на экзамен по пожарной безопасности и сдал его с блеском. И это только один случайный пример.

— Все женщины смертны, объяснила она, а Кай — женщина.

— Скажите, что вы не боитесь. Вдохновите меня.

— А потом стало совсем темно, и они прекратили поиски.

Смерть Эдварда Лира состоялась в мае 1888 года, воскресным утром. Приглашения были разосланы задолго до намеченной даты. Текст приглашения гласил: