Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов

Она восхитительная женщина и прекрасно осведомлена о своей восхитительности, а потому проявляет (вполне оправданно) некоторое самодовольство.

Веревка имеет длину в сорок футов (то есть женщина может свободно перемещаться на сорок футов в любом направлении) и представляет собой в действительности нитку — мерсеризированный хлопок цветового оттенка 1443, изготовлено в Белдинге.

Что она думает обо мне? Вчера она бросилась на меня и трижды злобно ударила в живот книгой — «викинговским» однотомником Мильтона. Позднее я посетил ее в ее комнате и был удостоен самого теплого приема. Она позволила мне наблюдать, как она делает физические упражнения. Каждое упражнение имеет свое название, и я уже знаю все эти названия: «бумеранг», «арбуз», «вращение бедрами», «ромб», «хлыст», «объятие», «фары», «закрутка сидя», «лебедь», «лук и стрела», «черепаха», «пирамида», «кувырок», «аккордеон». Ее движения поразительно эротичны. Я встал на колени и дотронулся до нее. Она улыбнулась и сказала, не сейчас. Я вернулся в свою комнату и стал смотреть телевизор — «Огромный мир спорта», футбольный матч в Сан-Паулу.

* * *

Пойманная женщина курит трубку. У ее трубки длинный, изящно изогнутый чубук и белая фарфоровая чашечка, разрисованная маленькими красными цветочками.

— А уж чопорный, — говорит она неожиданно, — словно ему пять зонтиков в задницу загнали.

— Кто?

— Мой супруг. И все же он очень приличный человек. Конечно же в этом нет ничего необычного. Если разобраться, очень многие люди очень приличны. Таких, я думаю, большинство. Даже ты.

Нас окутывает аромат ее особого (дамская смесь) табака.

— Все это сильно смахивает на кино. Не сочти мои слова за критику. Я люблю, когда как в кино.

Меня охватывает легкое раздражение. Столько усилий, а она вдруг про какое-то там кино, ничего лучше придумать не может.

— Это не кино.

— Кино, — говорит она, — Кинокинокинокино.

* * *

Позвонил до крайности возбужденный М.

— Моя заболела, — говорит он.

— А что такое?

— Не знаю. Она словно в каком-то ступоре. Не хочет есть. Не хочет полировать. Не хочет играть на флейте.

Пленница М. - безжопая, очень стильная женщина, обладающая далеко не незначительной красотой.

— Она тоскует, — говорю я.

— Да.

— Это плохо.

— Да.

Я притворяюсь, что задумался, — М. любит, чтобы к его неприятностям относились серьезно.

— Поговори с ней. Скажи ей так: «С тобой, о леди, я в раю, пленен и опьянен».

— Откуда это?

— Это цитата. Очень могущественная.

— Я попробую. Опьянен и пленен.

— Нет. Пленен и опьянен. Хотя, пожалуй, так, как ты сказал, будет лучше. Пленен в конце.

— О'кей. Так я и скажу. Спасибо. Я люблю свою больше, чем ты — твою.

— Нет, не больше.

— Конечно больше.

Я сунул в рот большой палец правой руки, откусил

его и предложил М. сделать то же самое.

#9830; * *

Крайне медлительный почтальон принес женщине ответ на ее письмо.

Я смотрю, как она вскрывает конверт.

— Вот же ублюдок, — говорит она.

— Что он пишет?

— Невероятный ублюдок.

— Так что там?

— Я предоставляю ему возможность спасти меня на белом коне — много ли в этой жизни подобных моментов истинного величия? — а он рассусоливает, как они с дочкой хорошо живут. Как это здорово, что теперь она почти не плачет. Как спокойностало в квартире.

— Вот же ублюдок, — говорю я, почти не скрывая радости.

— Я прямо вижу, как он сидит на кухне у микроволновой печи и читает этот свой «Роллинг Стоун».

— А он что, читает «Роллинг Стоун»?

— Он считает «Роллинг Стоун» классным журналом.

— Ну, если…

— Ему не полагаетсячитать «Роллинг Стоун». Этот журнал нацелен на другую аудиторию. А с этого мудилы песок сыплется.

— Ты в ярости.

— Мягко сказано.

— Ну и что же ты намерена сделать?

Она на секунду задумывается.

— А что у тебя с рукой? — спрашивает она, обратив наконец внимание.

— Ничего, — говорю я, пряча перевязанную руку за спину. (Само собой, я не отгрыз палец напрочь, хотя и надкусил его весьма основательно.)

— Отведи меня в мою комнату и привяжи, — говорит она. — Я хочу его поненавидеть.

Я отвожу ее в ее комнату, сам же иду в свою комнату и сажусь смотреть «Огромный мир спорта» — международный турнир по фехтованию в Белграде.

* * *

Наутро, за завтраком, пойманная женщина обратила всю свою ярость против меня.

Я дерьмо, самовлюбленный попугай, телевизионный маньяк, пустозвон, скользкий тип, чудовищный трус, трусливо воспользовавшийся, и т. д. и т. д. И я слишком много пью.