Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов

* * *

Отцы подобны мраморным громадам — исполинские, искусно отполированные параллелепипеды, испещренные швами и прожилками, громоздящиеся прямо у вас на пути. Они перекрывают вам дорогу и кислород, под них не подкопаешься, через них не перелезешь, они бдительно следят, чтобы ничто мимо не прошло, не прошмыгнуло. Они — воплощенное прошлое, а может — и «прошмыг», если определить прошмыг как ловкий маневр, ставящий своей целью пройти незамеченным или хотя бы без серьезных телесных повреждений. Если вы попытаетесь обойти одного из них, на вашем пути мгновенно вырастет другой — и подмигнет первому. А может, это будет тот же самый, переместившийся со скоростью отцовства. Приглядитесь получше к цвету и текстуре. Не кажется ли вам, что этот гигантский мраморный куб сильно смахивает по цвету и текстуре на ростбиф с кровью? Самая отеческая расцветка! Не утруждайте себя глубокомысленными рассуждениями на этот счет, самые важные и — что самое важное — самые верные выводы лежат на поверхности. Некоторые отцы любят обряжаться в черные балахоны, а затем раздавать направо и налево святые дары, дополняя свое одеяние ризой, епитрахилью и стихарем, в обратном порядке. Мне нечего сказать об этих «отцах», разве что похвалить их за похвальное отсутствие честолюбия и жертвенность, особенно — за их готовность поступиться правом сеньора. Не тем, которое сразу приходит на ум, а правом наградить своего первого отпрыска мужеского пола своим именем, например: Франклин Эдвард Аалбиэль мл. Изо всех возможных отцов наименее желателен отец клыкастый. Если вы изловчитесь накинуть лассо на один из его клыков, а затем быстро намотаете свободный конец веревки на луку своего седла, если ваша лошадь обучена работе с лассо не хуже своего всадника и знает, что нужно делать в подобных случаях, как упереться передними ногами, чтобы выдержать начальный рывок, а затем отступать мелкими, семенящими шажками, непрерывно поддерживая лассо туго натянутым, если все эти условия соблюдены, у вас есть шанс. И Боже вас упаси, не пытайтесь заарканить два клыка одновременно, сосредоточьте все свои усилия на правом. Обрабатывайте клыки один за другим, и вы будете в безопасности, во всяком случае — в большей безопасности, чем в противном случае. Я лично был свидетелем того, как описанным способом вырывали старые, пожелтевшие, шестидюймовые клыки, а однажды в китобойном музее некоего портового города я видел двенадцатидюймовый клык, ошибочно выставленный как моржовый бивень. Однако шестиконечный, специфической формы корень, а также множество других характерных признаков позволили мне уверенно опознать в уникальном экспонате самый настоящий отцовый клык. Хвала Господу, что мне не довелось встретиться с его бывшим обладателем.

* * *

Если вашего отца зовут Хирам или Саул, бегите в леса. Ибо имена эти суть имена царские, а потому ваш отец Хирам — или ваш отец Саул, — не будучи царем, хранит в тайных закоулках своего тела воспоминания о царственности. А нет в мире злобы более черной и смертельно опасной, чем злоба недавнего царя — или человека, лелеющего в тайных закоулках своего тела воспоминания о царственности. Отцы, так именуемые, почитают свои жилища за Камелоты, а родственников своих и домочадцев за придворных, кои могут быть вознесены либо низвергнуты в соответствии с малейшими капризами монаршьего настроения. И ты никогда не можешь быть уверен в своем положении, ты не знаешь, вознесен ты или низвергнут в данный конкретный момент, ты как лист на ветру, ты не чувствуешь земли под ногами, тебе не за что зацепиться. О ярости царственных отцов мы поговорим позднее, пока же достаточно отметить, что отцы, именуемые Хирам, Саул, Карл, Франциск или Георг, ярятся (когда они ярятся) точно так же, как их высокородные прообразы. Беги в леса при первых же признаках царственного гнева, а лучше — раньше, беги без оглядки, не дожидаясь, пока могучий меч или ятаган вылетит из ножен. Перед таким отцом следует пресмыкаться и раболепствовать, ни на мгновение не оставлять роли лизоблюда, жалкого прихвостня и безудержного подхалима. Не имея возможности бежать под спасительную сень дерев, преклоните колена, опустите голову, сцепите и выверните ладонями вперед руки и сохраняйте эту позу до рассвета. Вполне возможно, что к тому времени царственный отец налижется до чертиков и уснет, тогда вы сможете беззвучно уползти в свою кровать (если вас еще не лишили оной) либо, если вас терзает голод, подобраться к столу и посмотреть, не осталось ли там каких-либо пригодных к употреблению объедков — если только чрезмерно усердный повар не убрал их подальше, накрыв предварительно прозрачным пластиком. Ну а тогда — сосите лапу.