Ирина Волчок - Будешь моей мамой

И так весь день. И так все дни с тех пор. Потому что Шурка приезжала каждый день с утра и уезжала вечером на последнем рейсовом автобусе. И ее присутствие мгновенно влияло на всех самым пагубным образом. Все начинали не говорить, а орать, не смеяться, а ржать, не ходить, а носиться сломя голову, и даже дельфины при ней, кажется, свиристели пронзительней, плавали стремительней, выпрыгивали из воды выше. И даже Катерина Петровна научилась громко напевать, моя посуду, и бегать трусцой за курами, роющимися в клумбе… И даже Ольгу Шурка однажды все-таки заставила пообщаться со старой дельфинихой Соней.

Ольга послушно полезла в воду и, намертво вцепившись одной рукой в борт плотика, другой робко погладила Соню по спине. Соня шевельнулась, Ольга испуганно ойкнула. На этом общение закончилось, и Ольга опять попыталась утонуть, но Шурка выдернула ее из воды, бросила на плотик и свирепо обругивала добрых полчаса за вопиющую дремучесть вообще и за неумение наслаждаться жизнью в частности.

Игорь смотрел на все это безобразие и изумлялся: Ольга не обижалась, а смеялась и весело огрызалась в том смысле, что Шурка и сама не бог весть какой светоч разума. А что касается наслаждения жизнью, так она, Ольга, прекрасно наслаждалась этой самой жизнью, пока ее не засунули в эту соленую вонючую гадость к этим скользким зубастым рыбам.

Им было хорошо друг с другом, Ольге и Шурке. И Анне было хорошо с ними, Игорь видел, как Анна быстро приняла эту сумасшедшую Шурку — только потому, что та любила Ольгу без памяти, это просто в глаза бросалось.

А ведь им опять придется расставаться. Конечно, не так, как тогда, три года назад. Теперь Шурка большая, ей никто не запретит звонить и писать Ольге. И даже видеться они смогут — ведь все эти дни Шурка спокойно бросала родителей, хотя они вряд ли в восторге от такого… Господи, как все в жизни неправильно устроено! Игорь до боли в сердце предощущал то, что будет при расставании.

Жалко Шурку. Жалко Ольгу. И Чижика жалко — как-то уж очень крепко девочка привязалась к этому рыжему электровенику… Вот если собрать их вместе, и чтобы навсегда, и чтобы она рядом… хотя бы. Раз уж ничего больше ей не светит. Все-таки хорошо, что телепатии не существует. Вот бы поразвлекались все, кто его знает, если бы прочли его мысли. Или просто не поверили бы. Наверное, даже мать не поверила бы — она всю жизнь считала его жестким прагматиком. Да и сам он раньше не поверил бы.

Тяжелые холодные капли короткой очередью ударили ему в грудь, Игорь вздрогнул и открыл глаза. Над ним стояла мокрая, как ондатра, Шурка и старательно нацеживала в ладонь из резиновой шапочки очередную порцию водяного заряда.

— Выпорю когда-нибудь, — сурово пообещал Игорь.

— Это вряд ли. — Шурка с размаху шлепнулась на песок рядом с ним и вздохнула. — Мы завтра уезжаем.

— Кто уезжает? — не сразу понял Игорь. — Куда?

— Домой, — скучно отозвалась Шурка и отвернулась, вроде бы наблюдая за Ольгой и Анной, которые что-то искали в песке на границе прибоя. — Старики решили, что здешний климат на меня плохо действует. Скорей бы, что ли, восемнадцать. Не бежать же из дома, правда?

— Ты что говоришь-то? — Игорь даже испугался. — Не так уж все плохо, как тебе кажется…

— Конечно. — Шурка засмеялась и обернулась к нему, злая и отчаянная. — Разумеется, все не так плохо, как мне кажется! Все гораздо хуже.

— Шурка, перестань. Ты просто юная максималистка. В твоем возрасте со всеми бывает.

— Эх, Игорь Дмитриевич! Жизни вы не знаете и вообще горя не видели. И не смейтесь.

Игорь смотрел на эту пигалицу, и ему совершенно не хотелось смеяться.

— Ладно, чего ты. — Он осторожно протянул руку и неловко погладил Шурку по рыжим мокрым вихрам. — Все утрясется. Да и до восемнадцати тебе всего год потерпеть. А потом — лети на все четыре… Ага?

— Ага, — согласилась Шурка. — Я к вам прилечу… То есть к Ольге. Ну, это все равно. Ольга ведь у вас еще будет, да?

— Да, — энергично кивнул Игорь. — А как же иначе?

— Действительно. — Шурка серьезно покивала. — Иначе — никак… Эх, Игорь Дмитриевич… Единственное, что мне в вас не нравится, — это то, что вы на мне никогда не женитесь.

— Это ты так шутишь? — растерялся Игорь.

— Вот еще! — возмутилась Шурка. — Разве можно шутить такими святыми вещами? Да, кстати, о святых вещах… Чуть не забыла. Я хочу Ольге котенка подарить. Вы не против?

— А почему я должен быть против?

— Повторяю для особо одаренных. — Шурка подчеркнуто терпеливо вздохнула и уставилась на него. — Я хочу подарить Ольге котенка. Живого. Он маленький. И вообще это не он, а она. Кошка. Понятно?