Юлия Андреева - Мертвым не понять

Я улыбнулась: «Святая простота – отдавать ключ от черного хода своему палачу».

Мы обменялись телефонами, и Марго пошла вызывать такси, а я осталась в кабинете. Нужно было все как следует обдумать, я вольготно расположилась на диванчике, крутя в руках совсем еще свеженькое письмецо, полученное три дня назад.

Тот же почерк, тот же стиль! Что за чертовщина?! Допустим, что Слава написал эти письма заранее и попросил какого-нибудь приятеля пересылать их, с определенным промежутком времени, но… откуда тогда в этих посмертных виршах столько подробностей? Как, к чертовой матери, он мог знать все это?

Я молилась, чтобы экспертиза показала, что почерк искусственно подделан, и заранее знала, что это не так. Значит, Шоршона жив! Обнаружить замаскированную Павой камеру было не сложно, он мог оставить следы пальцев на пыльных полках или в неправильном порядке поставить книги. Да мало ли… Итак, Славка писал Белкиной письма с угрозами, потом убил ее мужа – поэтому пистолет и остался у него… что дальше? Обнаружил камеру и разыграл перед ней свою смерть. (Правильно – там ведь еще огонечек зажигался, как маячок.) Тело его так и не нашли!

Хотя об этом мы могли и не узнать – не бог весть какая родня. А газеты молчат – что, собственно, такого, ну, не стало одного хорошего писателя – большое дело… в иной год…

Раздался мелодичный звонок, и я вышла из комнаты навстречу шоферу, которым оказался мальчик, недавно поступивший в «Фата Моргану» после театрального института.

«Как мило – Рита помогает своим…» – пронеслось у меня в голове, и на душе от этого стало теплее. В сущности, почему я не могу относиться с симпатией к человеку, которого собираюсь убить?

Пообещав прийти завтра, я взяла с вешалки шубку и сунула во внутренний карман два письма.

Однако вся эта история сделала меня невнимательной – водитель мог бы в два счета прибить меня, да и Рита, окажись у нее автомат или лучше граната… Бред.

Вернувшись домой, я первым делом забрала с полки Павы книжку Шоршоны и, поменяв вечернее платье на мягкий халат, забралась в постель и занялась чтением. Теперь я была более чем уверена в том, что письма и книгу писала одна и та же рука. Некоторые образы, лишь слабо сверкавшие в пространных посланиях, раскрывались пещерой Аладдина на страницах книги. Если это подделка – то ничего более искусного я в жизни не видела! Конечно, потренировавшись, можно освоить любой стиль, но сначала надо выяснить, что автор детективных книг Владислав Шоршона на самом деле пишет фантастические рассказы под именем Павла Зерцалова, с которым внешне его абсолютно ничего не связывает! Да в конце концов еще и разыскать меня?! Это же полная бессмыслица. Чужому человеку такой наворот не разгрести, а значит это под силу только ему… только Шоршоне.

Но почему Слава так поступил со мной?! Его смерть лишила меня возможности писать и сделала зверем! В то время как я на него дышать боялась, опасаясь, как бы он не послал всю нашу троицу куда подальше. Как плакал Пава, поняв, что я могу погибнуть – лишив его возможности творить! И тут я поймала саму себя. Ведь Шоршона пользовался моими текстами и слыл достаточно известным мастером, по-настоящему никогда не любя славу, а значит, ни в коей мере и не зависел от меня… Скорее наоборот – это я отвлекала его от работы, начитывая очередное произведение, под которым он должен был поставить свою подпись.

Я подумала о том, что если бы эта история от начала до конца была бы написана в жанре детектива, то слежку за Маргаритой могла бы осуществлять прислуга или человек, преспокойно наблюдающий в подзорную трубу из окон соседнего дома (из кабинета был виден двор), но куда мог спрятать своего преследователя писатель-фантаст?

Пава явился только к утру, замученный, но вполне счастливый. Я занялась разогреванием каши, сваренной еще накануне.

– Послушай, – как бы между делом обратилась я к нему. – Вот если бы Слава был жив и попытался от нас спрятаться, где бы он, по-твоему, находился?

– У себя в норе, – усмехнулся Павел, принимая у меня тарелку.

– Но мы же с тобой первым делом стали бы искать его там.

– Тогда в другой норе, – глубокомысленно добавил он, положив себе здоровенный ломоть оледеневшего масла. – Хотя мы же его не искали.

– В какой еще другой? У него что, была другая квартира?

– Может и была. Сегодня на обед я приготовлю устрицы по-парижски с белым вином…

– Была или не было?