Юлия Андреева - Мертвым не понять

Шикарные, не в меру тяжелые двери подъезда были украшены когда-то, наверное, очень красивыми черными гирляндами цветов. Света в парадном оказалось немного, но откуда-то сверху, наверное, этажа с третьего, он лился в изобилии. Я напряглась, ожидая, что вот-вот к горлу прикоснется холодное и острое лезвие и мужской голос скажет…

Нет, ничего он не скажет. Потому что насколько хватает взгляда – спрятаться некуда. Справа белел крошечный, давно неиспользованный по назначению каминчик. По широкой, барской лестнице, где ступеньки располагались искусными веерочками, мы поднялись на второй этаж. Что ж, коллекционер знал толк в выборе квартиры – не ниже второго, не выше третьего. Тютелька в тютельку. Маргарита завозилась с ключами, и я подумала, что много раз по этой самой лестнице поднимался мой друг, возможно, что иногда, приходя слишком рано, он дожидался вот тут, облокотясь обеими руками на массивные перила или изучая облупившийся рисунок на стене. И почему, интересно, строители не расписывают сейчас лестницы и парадные цветными гирляндами и маленькими ангелочками?..

Дверь открылась, и, глубоко вздохнув, мы устремились в темную переднюю. Я хотела пройти сразу за нею, почти что вплотную, прекрасно сознавая, что наш двухголовый силуэт на фоне открытой двери представляет собой весьма замысловатую мишень для притаившегося в квартире убийцы.

До моего лица дотронулось что-то мягкое, и я отшатнулась, запоздало сообразив, что это бархатные шторы, которые встречаются еще иногда в старых петербуржских домах.

Щелкнул выключатель, и я обнаружила, что стою в роскошно обставленной темной мебелью начала прошлого века прихожей – просторной и очень приветливой. На полу перед самой дверью лежал коврик, но дальше, расходясь сразу в два рукава, растекался золотистый, блестящий паркет. На стене напротив меня, но чуть в стороне от двери, чтобы не испугать вошедшего, блистало огромное овальное и, судя по искусной кромке по краям, явно ручной работы зеркало. Под ним – изящная тумбочка или маленький столик с ящичками, не знаю, как правильно назвать. А дальше – застекленный шкаф с книгами, на стекле ни единого пятнышка, так, словно к нему и не прикасались-то никогда, впрочем, пыли тоже не наблюдалось. Я сняла шубку и повесила ее на полупустую вешалку, по числу рожков предназначенную как минимум для небольшого класса.

Дотронулась до молнии сапог и вопросительно посмотрела на хозяйку.

– Нет, нет, не надо, послезавтра придут убираться… – ответила она, правильно прочтя мои мысли.

Я обтерла ноги о коврик (так, для проформы, – в машине они вряд ли могли чем-нибудь измазаться) и последовала за Маргаритой. Коридор, по которому мы шли, имел на своей левой стене три совершенно одинаковые двери. Я отметила, что свет здесь включился одновременно с люстрой в прихожей, а значит тот, кто, быть может, притаился справа (в кухне), теперь мог в любой момент оставить нас в темноте.

– Это гостиная, – Марго открыла дверь, как мне показалось, всем телом; качнувшись на нее и не удержав равновесия, она нажала выключатель, и я увидела роскошную комнату с королевской хрустальной люстрой в центре над большим столом, вокруг которого примостилось множество стульев, как детишки перед матерью. Опять зеркало, даже два, зеленые бархатные гардины, зажатые на уровне подоконника шнурами, пара шкафов и зеленый ковер на полу. Коричнево-зеленая гамма гостиной создавала впечатление респектабельности и одновременно чистоты и следования эталону.

Все это промелькнуло перед глазами за какие-то секунды, потому что Белкина потащила меня дальше.

– Спальня, – представила она следующую комнату и, толкнув дверь, удержалась на ногах, обхватив руками косяк. Над кроватью горел голубоватый ночник.

Я напряглась, ожидая нападения и одновременно косясь на коридор (что-то еще выскочит из него).

Но ничего не произошло. Я скользнула взглядом по убранству спальни и нашла ее безупречной.

– И, наконец, кабинет! – Хозяйка вошла первая, я последовала за ней, одновременно отмечая для себя существование еще одной двери с цепочками, двумя замками и настоящим засовом. Наверное, черный ход.

– Мы вошли в небольшой кабинет, доверху уставленный книжными полками, так, словно комнатку окружал своеобразный ковчег знаний; огромный, надежный стол – из тех, что от любой взорвавшейся бомбы легко защитят; слева от стола – зеркало в раме – достаточно большое для такого сравнительно компактного помещения. Оно стояло прямо на полу и было приблизительно два метра в высоту. Справа от двери стоял крошечный диванчик, куда хозяйка тут же усадила меня, прикрыв дверь.