Олег Зайончковский - Загул

Нефедов снял тапки и в носках бесшумно прокрался в переднюю. Там он тихо обулся и незаметно, не остановленный никем, ушел из дома.

Небо над городом было усеяно звездами – так, будто кто-то салютовал в него манной крупой. С виду могло показаться, что им там даже тесно – множеству светящихся крупинок-объектов в обозримом пространстве космоса. Однако Нефедов знал, что на самом деле объект от объекта, звезда от звезды, отстоят во Вселенной на немыслимые расстояния.

Впечатление зависело от местонахождения наблюдателя. С околоземной орбиты город наш выглядел небольшим скоплением приятно мерцающих огоньков где-то к северу от галактики Москва. Но если бы наблюдатель переместился вниз, в самые эти ночные улицы, он бы подумал, что снова попал в космос. Здесь от окна к окну не передавалось ничего, кроме света, ослабленного задернутыми шторами. Случайный контакт между объектами, блуждавшими в ночи, был тут возможен лишь в форме столкновения с непредсказуемыми последствиями.

Пуст и безлюден был город. Одни только кошки, хвостатые и загадочные, как кометы, двигались по своим сложным орбитам. Откуда-то издали доносилось безумное скандирование футбольных фанатов, вернувшихся московской электричкой. На душе у Нефедова было неспокойно, но не кошки и не фанаты были тому виной. Он шагал из улицы в улицу, каждой присваивая название. Улица Раздражения сменялась улицей Тоски, а оттуда уже оставалось рукой подать до улицы Сожжения мостов. Игорь шел твердой поступью человека, не желавшего походить на странствующего пьянчугу, но, объективно говоря, на данный момент он таковым и являлся. «Развеяться надо! – повторял он как заклинание. – Мне надо развеяться…» Однако улица Развеяния никак не попадалась.

Позади остались Жилдома, заводской многоэтажный «спальник», где Нефедов прожил-проспал большую часть своих лет. Кончились фонари, худо-бедно освещавшие дорогу; а сама дорога стала разнообразнее. Под каблуками то глухо тупала плотно убитая почва, то хрустел крупномолотый гравий. Этот гравий от века сыплют в дорожные ямы жители нашего частного сектора. Путь слабовато подсвечивали только нечастые окна маленьких бесформенных, безликих домиков. Номера этих домиков вряд ли помнили сами хозяева, да и названия улиц – настоящие – были стерты на их фронтонах. Однако Нефедову казалось, что, несмотря на потемки, он достаточно хорошо тут ориентируется. Ему верилось, что уже скоро должна была показаться улица Островского, на углу которой в доме семнадцать дробь три они с Надей квартировали в первый год после женитьбы. Для него эта улица навсегда оставалась улицей Счастья, потому что тот год был лучшим в его жизни, а возможно, и в Надиной жизни тоже.

Там, на Островского, Игорь, наверное, покурил бы у знакомого заборчика, постоял бы, подумал да и двинулся бы обратно в свои Жилдома. Вернувшись домой, он в носках прокрался бы в спальню, тихо разделся бы и скользнул в постель, постаравшись не спровоцировать Надю касанием. Назавтра, много через неделю, их семейное бытие вошло бы в привычную колею, и случай с неотпразднованной годовщиной изгладился бы постепенно в памяти.

Однако попасть на заветную улицу в эту ночь Нефедову было не суждено. Совершенно случайно его шаги и мысли перенаправило одно явление, довольно пока необычное для нашего частного сектора. Справа по ходу, за темной грядой домов, Нефедов внезапно заметил странное бело-голубое сияние. Казалось, что там не ко времени и в неположенном месте занялась вдруг небесная заря. Без мысли, движимый чистым любопытством, Нефедов повернул стопы. Он шел на свет, подобно ночному мотыльку, и не остановился, даже когда понял, что свет этот искусственный. «Заря» получалась от множества фонарей, внутри и снаружи освещавших грандиозное подворье, обнесенное кирпичным забором, похожим на крепостную стену. В единственном проеме забора были устроены мощные самоходные броневорота, которые, впрочем, были на тот момент раздвинуты. Из ворот торчал внушительных размеров автомобильный зад с отверстым багажником. В машине копался какой-то мужчина, извлекавший на свет большие магазинные пакеты. Заслышав чужие шаги, мужчина обернулся и смерил Нефедова подозрительным взглядом. Но в следующую секунду выражение его лица переменилось.

– Ба! Кого я вижу! – просиял он.

Нефедов остановился в недоумении. Мужчина бросил свои пакеты и распахнул для объятий руки: