Жужа Д. - Резиновый бэби (сборник)

– Что вы делали дальше?

– Позвонил ее подруге...

– И?

– Подруга ничего не знала...

– А потом?

– Потом я пошел ее искать. Но ее нигде не было. А я не мог далеко отойти... Я боялся, что она придет, а ключа нет. Я только добежал до «Ла Тазза» и обратно...

– Что это?

– Кафе. Иногда она там сидела.

– И потом?

– Вернулся домой. И где-то еще через час позвонили в дверь. Но это была не она. Она так не звонит.

– Что вы имеете ввиду?

– У нас очень громкий звонок. Громкий и неприятный – такой низкий вибрирующий звук. Все пугались... И мы научились нажимать на него очень осторожно и коротко. А тут звонили громко и долго... Я посмотрел в глазок... Там были они...

– Кто?

– Я не знаю. Люди.

– Сколько?

– Двое. Они стояли у дверей – а моя жена стояла между ними. Они ее будто поддерживали. Она была без обуви...

– И дальше?

– Они спросили меня, действительно ли эта женщина живет здесь. Я сказал – да, а потом спросил, что случилось... Эти двое объяснили, что нашли ее... Она босая сидела на бордюре, почти под машинами, и ни на что не реагировала... Они взялись отвести ее домой, на их вопросы она кивала... Например, указала рукой на дом... Но ничего не говорила. Потом они ушли. А я посадил ее на диван.

– У вас есть координаты этих людей?

– Нет. Я не догадался попросить.

– А какие-либо свидетели это видели?

– Нет. Были только эти двое и я. Но они ушли.

– Опишите поподробнее ее состояние...

– Она была будто кукла, у которой выключили завод. С синяками на каждом предплечье и огромной шишкой на лбу.

– Вы обращались к врачу?

– Тогда нет... Я проверил реакцию зрачков на свет и понял, что, по крайней мере, нет сотрясения мозга... А потом, она бы никуда не пошла...

– Откуда вы знаете? Вы же ей не предлагали...

– Просто с этого времени она почти перестала выходить из дома.

– Когда вы вызвали врача?

– Через день.

– Что было не так?

– Она молчала, и я понял, что это шок.

– И что сказал врач?

– Ничего... Кроме этого ушиба и синяков – ничего больше он не нашел.

– Он пытался поговорить с вашей женой?

– Да?

– Он пытался говорить с ней без вашего присутствия?

– Да.

– И что?

– Ничего. Она никому не отвечала. Врач предложил поместить ее в госпиталь. Но она...

– Значит, она понимала, когда к ней обращались?

– Да.

– И почему же она не отвечала? Как вы думаете?

– Казалось, что она не могла. Или не хотела...

– И что потом?

– Потом я взял отпуск за свой счет. И мы уехали... Друг мой купил дом на самой границе... И мы перебрались туда.

– Какие перемены вы заметили в ней там?

– Она стала рисовать.

– Она до этого никогда не рисовала?

– Рисовала... Но редко. А теперь это было как-то даже неистово, что ли...

– Это ее успокаивало?

– Нет. Не очень... Она как будто хотела этим выразить себя, начинала всегда очень энергично, а потом сбивалась... Будто хотела сказать и не могла... Она рисовала пейзажи и бросала их, не заканчивая... Делала все новые и новые попытки... и опять бросала... Очень переживала, что не получается передать то, что она видит. Она очень расстраивалась... Я купил ей этюдник. Она его все время открывала и тюбики краски в нем перекладывала с места на место... И просила меня привезти новых... Ей нужны были все новые и новые цвета... Будто их было недостаточно... Уже гораздо позже я нашел ее дневник... она его писала как раз тогда... когда мы жили там. У друга. В Шотландии. Может, и не поможет... Но кто знает?

– Вы говорите об этом дневнике?

– Да, об этом.

Следователь открыл кожаную толстую тетрадь.

Шотландия. Октябрь. Далмалли.

17 ноября.

Удивительно. Не могу оторваться от окна. Зеленое небо. Персиковый румянец заката. Не могу отойти от стекла. Боюсь пропустить. Все так быстро меняется. Как в кино. Так легче. Так есть какая-то схожесть.

Вчера снился Сон. Множество роз, собранных в огромные букеты, протаскивают в узкую глиняную дыру. Лепестки сжимаются, острыми обрезами скручиваясь в необыкновенные узоры... Сверхтерпимая красота...

19 ноября.

Живу в комнате, где останавливалась королева. Ее фотография на стене и постоянное ощущение чьего-то присутствия – тени, перемещения, прикосновения, шепот, шелест одежды, вздохи... Движение воздуха. Сами открываются шкафы, скрипят комоды. Блики бегают по стеклам окна... Удивительные тени. Прозрачные, как акварельные мазки, иногда лиловые и легкие, а иногда плотные синие с мягкими границами, нервные и живые... Некоторые – легко пролетающие, а другие – медленно ползущие... Выжидающие...