Дмитрий Лекух - Враг демократии

Обрыв, естественно.

У меня же там не «астраханская» плетня стоит, которой сомов можно с ям корчевать, особенно не напрягаясь. А можно и трактор, если палку не жалко, разумеется. А вполне себе деликатная монолеска, как раз на хариуса.

Короче, плюнули да и ушли, наказав егерям надергать на поплавок харюзов для ухи: ставить дневной лагерь, жечь костер и пить чай, в ожидании, когда эта зараза соизволит ближе к поверхности подняться. Все, кроме Лехи, который, как выяснилось, кое-что задумал, по отношению к нам, – явно совершенно недоброе. И – точно, приспособился, зараза. Мы, к сожалению, опомнились только тогда, когда он уже с десяток харюзов надрал, один другого краше, в том числе и того, трофейного. И ведь как остроумно: подручными, так сказать, средствами.

Короче, Леха просто учел мои ошибки с джигом.

И не поленился переставить шпулю, поменяв намотку на ту самую «астраханскую плетку», на которую через один-два сантиметра натыкал свинцовых дробин. И через карабин закрепил на ее конце поводок из монолески с офсетным крючком, на который, за неимением искусственного червяка, вынужден был насадить естественного.

И ведь сработало!

Даже отбивка от камней чуть-чуть при проводке ощущалась, а любые зацепы Леха с легкостью, за счет мощной плетни, продергивал. Ну, может, гирлянду дробин раза три-четыре обновить пришлось, зато какие трофеи!

…Ох, как мы его в тот раз за ухой материли. Нет, – молодец, конечно, что придумал, тут без вопросов. Но почему молчком?!

Ты, дружище, сюда, вообще-то, не один приехал. С товарищами. Которые, когда что-то такое придумывают, – с тобой тоже делятся. Леха вздыхал и соглашался, извинялся, ссылаясь на внезапно накативший азарт. Но было видно – больше гордится, чем смущается. И это, наверное, было тоже правильно, потому как идея была именно его. Хотя судьба его за это все-таки наказала: фотографий того выдающегося трофея так и не сохранилось. Сам и утопил на следующий день фотоаппарат, скача по камням на манер горного козла. Аппарат-то спасти удалось, но вот флешка – гавкнулась. А ведь как позировал, какие композиции из трофеев выстраивал!..

И – какой результат…

…Теперь иногда звонит, бывает, – что и не совсем с трезвых глаз. Подтвердить требует, когда врет на эту тему в какой-нибудь очередной компании. Вот, Лех, – специально для тебя подтверждаю: трофей был больше двух килограммов.

Немногим, но больше.

Только после трех ночи больше не звони, договорились?!

Мне-то что, а вот жена, так сказать, – немного удивляется.

…Ну, что называется, – а теперь немного о культуре.

На одной неделе в Москве произошли два события, которые мало кого могут оставить равнодушными: в выставочном зале Федеральных архивов открылась экспозиция «Идеология и практика украинского национализма» и умерла великая русская певица советской эпохи, народная артистка СССР Людмила Георгиевна Зыкина.

После чего лично мне разговаривать об идеологии украинского национализма сразу же расхотелось: мелко это, господа. Я бы даже сказал – пошловато.

Потому что как бы ни старались наследники тех национал-бандеровцев, перекричать Зыкину им все равно не удастся.

С голоском, видите ли, проблемы.

И как бы им ни было это обидно, люди, вне зависимости от места проживания, будут ставить в караоке «Течет река Волга» и пытаться петь, хотя петь «вслед» за Людмилой Георгиевной дело, мягко говоря, неблагодарное.

Но – будут.

И в Донецке, и в Москве, и в Питере, и в Одессе, и в Киеве с Харьковом, – да какая, в принципе, разница.

Народ-то все равно, по сути, – один.

Вот и поет, скотина такая неблагодарная, то, что ему хочется, а не то, что в высоких кабинетах «прописывают».

И – какая, простите, разница – под водку или под горилку.

А то, что политики «разные», – так это пройдет.

Рано или поздно.

Все равно все эти «политики» – та-а-акая, простите, мелочь, по сравнению с царственным голосом великой русской певицы.

Царствие вам Небесное, Людмила Георгиевна.

Помним.

Скорбим…

…Я стою у окна и смотрю с высоты четырнадцатого этажа: на людей и машины.

И на дождь, естественно.

В Москве – всегда дождь.

И вообще у нас в последнее время всего два времени года, как мне почему-то кажется: тоскливая, дождливая мокрая осень сразу переходит в обморочно-душное столичное лето, когда любой уважающий себя москвич старается как можно скорее свалить из любимого города.