Дмитрий Лекух - Я русский

Илюше, видите ли, показалось, что на его старшего брата кто-то из персонала не так посмотрел.

В нормальном состоянии Илюха – само добродушие.

Теленок теленком.

Большой, открытый.

Доверчивый.

Ага.

Но только до тех пор, пока ему не покажется, что его ненаглядного братика кто-то обидеть норовит.

Тьфу.

Обидишь такого, как же.

Тем не менее мальчика пришлось вязать чуть ли не всем составом, во главе со старшеньким.

Иначе бы таких бед натворил…

Здоровья-то у дурака – как блох на той барбоске.

Немерено.

Да и за границей первый раз, не понимает еще, что ежели какая метель – от местных ментов хрен откупишься.

Повинтили, короче.

Отнесли в номер, уложили баиньки.

Хотели потом, при выписке, надавать по сусалам.

Но когда увидели его утренние моральные переживания, усугубленные нехилым бодуном, просто тупо расхохотались и выдвинулись.

В аэропорт.

На «собаке».

…Там-то мы их и встретили.

Они таким сложносочиненным маршрутом в Русенборг выдвигались, в Норвегию, где их любимый «Челси» должен был обязательно победить на выезде неуступчивых местных пердяевцев.

«Хедхантерс».

Во всей красе, залитые под самую завязку немецким пивом, дешевым по их английским меркам. Почти тот же состав, что когда-то гонял с нами в Питер драться против суровых и упертых, но очень хреново организованных питерских бомжиков.

Обычно такие встречи заканчиваются грандиозной пьянкой.

С цыганами и медведями, что называется.

И с почти неминуемым опозданием на все возможные рейсы.

Вот только обычной радости на лицах наших британских союзников мы не обнаружили.

Сдержанно улыбнулись. Поздоровались.

И все.

Ну, и че тут за фигня приключилась, думаю.

А потом Дик, один из моих самых близких лондонских приятелей, отвел меня в сторону, угостил пивом и извинился.

– Сорри, брат, – говорит, – мы, конечно, друзья и союзники. Но произошли некоторые события…

– Мы вас в Москве чемпионата Европы лишили? – догадываюсь.

Он кивает.

– А еще, – вздыхает, – ваши парни очень жестко положили наших ребят после той игры. В том числе и мирных. В том числе, прости, Дэн, – и совсем детей.

Я жму плечами.

– Не неси, – кривлюсь, – ерунды, браза. Детей я там не заметил. Но даже если что-то такое и было, при чем тут движение?! Почему за это кто-то должен отвечать?! Я в вашем Лондоне, скажем, в районе доков, тоже никому из мирных фанатов гулять бы не рекомендовал. Положат и разденут, и даже фамилии не спросят. Или я не прав?!

Он только вздыхает.

– Прав, – говорит, – разумеется. Только попробуй убедить в этом наших придурков, особенно если они на взводе. В общем, в Австрии вас будут валить. И не только в Австрии, друг.

А вот это, думаю, – совсем хреново.

– Вы, – спрашиваю, – тоже участвуете?

Он отрицательно мотает головой.

– «Челси» отказался. Именно по тем причинам, которые мы с тобой только что обсуждали. Но это ничего не меняет, понимаешь, брат? Максимум, что мы можем, – это соблюдать нейтралитет и не выезжать на чемпионат Европы. Но если я увижу, что ты, Дэн, бьешь английского парня, – ты должен понимать, на чьей я буду стороне…

Я кривлюсь и, вздыхая, допиваю одним глотком вдруг загорчившее пиво.

Мог бы и не объяснять.

– В Праге, – спрашиваю, – нас тоже уже ждут?

Он медленно поднимает глаза и криво усмехается:

– Я тебе этого не говорил…

Я киваю ему, улыбаюсь, мы жмем друг другу руки и расходимся – каждый к своему рейсу.

Пройдет меньше года, и мы снова станем союзниками: отношения между хулсами «Челси» и «Спартака» слишком давние и прочные, чтобы так просто прерваться. Но до конца чемпионата Европы в Австрии мы постараемся друг друга не замечать.

Такие вот дела, думаю.

Такие поганые у нас намечаются дела.

Прежде чем сесть в самолет, я позвонил в Прагу тусующимся там парням из сербской «Делие».

И попросил их присмотреться к болтающимся без дела по славной Златой Праге британцам.

Так все и началось…

Ее звали Златой.

Как Прагу.

И влюбиться в нее было так же легко, как в этот город. Особенно после пары кружек темной «Крушевице».

Раньше у меня никогда не складывались отношения с блондинками.

Так получилось…

…С англичанами мы с утра разобрались, конечно.

Но неприятности с этим островным народцем, чуяло мое сердце, еще только начинались.

И все же хороший почин следовало отметить.

В каком-нибудь безопасном месте.