Мастер Чэнь - Магазин воспоминаний о море

— Напомни, лет тебе сколько? — укоризненно спросил я.

— А что, если пятнадцать, то еще не должно хотеться? — широко раскрыла она накрашенные глаза. — Ой, а я не знала. Мама забыла сообщить.

— Так, объясняю ситуацию, — деревянным голосом сказал я, — Если не будешь думать, что матери можно говорить, а что нет, — увезут в дурдом ее, а не тебя.

— Так ведь давно пора, — сладким голосом отозвалось юное создание, с омерзением рассматривая мою неаккуратную бороду и спортивные штаны с пузырями на коленях.

— Минуточку, тогда я остаюсь без клиента, а это значит, ты подрываешь мой бизнес. Лечить надо не тебя, а твою мать, потому что она мне звонит и плачет: посмотрите девочку, она говорит жуткие вещи. Нормальна девочка или нет? Мать надо сейчас успокоить, а то крышеотъезд гарантирован. Ей, а не тебе. Врубилась в ситуацию? Давай договариваться: ты все это придумала. Что сказать матери — я разберусь сам. Скажу, что ты пока нормальна, хотя требуется наблюдение. А ты — молчишь про секс в пальто. А заодно рассказываешь мне, что это за мужик… то есть «перец»… который летом в таком виде ходит. Потому что на самом деле мне он интересен, а не ты. Зачем нам маньяки на Песчаных улицах?

— Дяденька, сами вы маньяк, — с удовольствием сказала дочь моей клиентки. — Он здоровый, длинный, веселый, волосы такие выцветшие. Молодой пока. Загорелый, вроде рабочего, что ли. Может, после больницы — потому и в пальто. Глючном таком.

— Еще и в глючном. Ну, что за пальто, расскажи подробнее?

— Ткань… я никогда на ощупь раньше такую не пробовала. Не синтетика. Габардин, бостон — что-то прабабушкино. Пальто до колен. Большие пуговицы. Ну, как из музея. Пожелтевшие края. Запах, будто в земле век пролежало. Но перец — не бомж, сам чистенький, я бы с бомжем не пошла в жизни, шутите, что ли. Пахло от него самого очень даже хорошо.

— Девочка, ну вот представь себе, что ты рассказываешь. Идешь ты по аллее, видишь, что сидит на скамейке человек в пальто по жаре… ну, пусть после больницы, но все же… И что ты делаешь, повтори?

Я внимательно следил за ее зрачками и положением головы и плеч.

— Да ничего. Вижу пальто, вижу перца. Понимаю, что хочу трахаться. Делаю ему глазки, очень смущаюсь — как школьница.

— Ты и есть школьница, — напомнил я.

— Ну, я вся такая переразвитая, — лениво отозвалась она, — Вот, а дальше все просто.

Я вздохнул, мысленно поставил диагноз: подростковая гиперсексуальность на фоне неразвитой личности, без патологии по моей — психиатрической — части. И еще я понял, что желание изводить мать у девицы на сегодня исчерпано.

— Так, в итоге решаем: мы все это придумали и больше не рассказываем. Мать отдыхает, а ты, девочка, — если вдруг действительно пойдут глюки или жить станет в целом совсем погано — звони, это все лечится. Я серьезно. С деньгами потом будем разбираться, медленно, а с глюками надо быстро.

— Доктор Глюк, — сказала девица, кидая тоскливый взгляд на кухонную раковину с грязной посудой.

…В Березовую рощу я забрел, просто чтобы подышать воздухом и спрятаться от жары. Ну и немножко подумать.

Белки с закатом солнца затихли в ветвях вязов, разочарованные этим спаниели и доберманы повели хозяев домой, но пенсионеры на своем привычном месте еще достукивали костями домино.

Я окинул взглядом темнеющий парк. Заклеила перца эта девица где-то неподалеку отсюда и пошла с ним в самую глухую часть рощи, где до сих пор не расчистили бурелом после страшного московского урагана 1998 года. Неразвитая личность — это такая, которая просто не может предположить, что с ней может сделать совершенно незнакомый человек, который ходит в пальто на жаре.

А, стоп, по ее словам, пальто он, пока шел с ней, держал на руке (жарко), но надел его снова, перед тем как уложить девицу на бетонную плиту, забирая из ее пальцев презерватив и заворачивая ее сверхкороткую юбку.

Она это не придумала — факт. А раз так, то молодой человек меня беспокоил, здесь пахло чем-то посерьезнее обычного фетишиста.

…Опорный пункт милиции находится на той же Третьей Песчаной улице, по другую сторону от Березовой рощи — дыра в выкрашенной жирной, блестящей, коричневой краской стене. Дыра ведет вниз, в полуподвал, в короткий коридор. Отделано тут все в лучших традициях брежневского конторского стиля: копеечные стенные панели фальшивого дерева, сморщенный линолеум, изображающий пол красного дерева, крашенные белым решетки на окнах.

— Маньяки? Давно не было, — уверенно сказал участковый инспектор с прекрасной фамилией Пуля, — Конечно, хорошо, что вы пришли. Но состава преступления не вижу. Ну малолетняя. Но если сама его повела… Ходить летом в пальто не запрещено. Что еще? А ничего. Но вообще-то можно и поспрашивать по дворам. Этакая зарядка для хвоста. Заходите через недельку — хоть вы и частный, а все же доктор, значит, знаете, о чем говорите, — с неодобрением закончил он.