Мастер Чэнь - Магазин воспоминаний о море

Еще до того в жизни Лизы произошло новое событие. «У меня тут сколько угодно пресной воды, и нагреватели, между прочим», — сказал ей Александр. Это было настоящее счастье. Даже не закрыв дверь в бунгало, Лиза мылась, озабоченно приподнимая неожиданно тяжелые для хрупкого тела груди и вспенивая под ними мыло. Александр случайно застал ее за этим занятием, и сразу после этого она с удивлением обнаружила, что мужчина — это, оказывается, просто здорово, это нормально, естественно, это успокаивает, и сразу же после мужчины очень хорошо спится.

Ну а жильцы все-таки появились, и у Лизы возникло много работы. Которая ее вполне устраивала.

— Были в их жизни, как я слышал, и неприятные открытия, по крайней мере для Александра, — сказал Евгений, ехидно поблескивая глазами, — Если ты вспомнишь ее жизнь — те годы, о которых я тебе рассказал, — то легко догадаешься, о чем речь. О том, чего у нее в эти годы не было совсем.

— Речь о том, что она не читает книг? — поднял брови я.

— Дело не в этом. Все последние годы она прожила в каких-то отельных комнатах, да и до этого, в России… Короче говоря, она, по имеющимся данным, не имеет понятия, с какой стороны подойти к плите. Хотя…

Он снова усмехнулся.

— Иногда пытается делать жареные бананы. Ну а с книгами и так все понятно. Можешь быть уверен — тебя она по вечерам читать не будет никогда. Скорее просто так посидит.

И я представил себе: веранда бунгало на пляже, в паре метров от кромки моря. Неподвижная маленькая женская фигура в кресле. Возникающая из ничего, из ночной черноты белая кудрявая черточка, бегущая к берегу. Торопливый шипящий плеск, нескончаемый, неостановимый.

2010

— Э тот тип так и не снял пальто, между прочим, — сказала девица, наслаждаясь моим смущением, — В первый раз делаю это с перцем в пальто. Старом таком пальто, отстойном.

Пальто на двадцатипятиградусной жаре, в разгар удушливого московского лета? Я начал понимать моего клиента — мать этого невзрослого создания. Когда у девочки фантазия разыгрывается до такой степени, то понять ее могут разве что подруги. Но никоим образом не мать. Для матери ребенок остается ребенком — даже если этот ребенок вырабатывает привычку говорить о сексе с некоторой усталостью. В итоге я получаю звонок со словами: «Доктор, мне нужно знать — нормальному человеку может такое прийти в голову?»

Вот только там, где можно обмануть и не без удовольствия напугать собственную мать, не обманешь психиатра. Профессионалу не так сложно понять, когда перезревший подросток фантазирует, или — когда фантазирует, свято веря в свои слова, или — когда просто-

Просто рассказывает то, что было.

— Ты и матери про это сообщила? Про пальто? — угрюмо поинтересовался я, — Ты хоть понимаешь, что нормальный человек в такое не поверит? За окно посмотри — асфальт плавится. А тут секс в пальто. Хорошо, что не зимнем. Думать надо, что можно матери говорить, а что нельзя. А в дурдом не хочешь, чтобы она тебя туда после этого отправила?

— Ах, вот что вы здесь делаете, — протянула она, рассматривая меня, — Диагноз ставите, значит. Так поехали в дурдом. Запасные стринги только в кармашек положу и…

Она изобразила ладошкой, как пропеллером над головой, мигающую сирену на крыше чумовоза с красным крестом.

Большая часть моих доходов (строго частных и укрываемых от налогообложения) приходит от мате-рей-одиночек, не способных поверить, что их дитя не просто выросло, а выросло грубо, некрасиво, и думает о том, чтобы бросить мать на кухонный стол лицом вниз, если это мальчик… Или, если это девочка, то мать превращается в злобное и тупое препятствие к очень физическим мечтам.

Но одно дело — классические подростковые фантазии, даже находящиеся на грани патологии (а они всегда там находятся), и совсем другое — то, что я сейчас услышал. Движения глаз, тембр голоса и внутренняя логика самого рассказа девицы — все говорило об отсутствии малейшей фантазии. Да, договорилась за пятьсот рублей с мужиком в Березовой роще, идущей от метро «Полежаевская» к Песчаной площади. Да, пошла с ним на край рощи, помахала перед его носом вытащенным из собственного кармана презервативом. И потом вдыхала плесневело-земляной запах серого пальто, скорее даже плаща, в котором мужик почему-то все время оставался, несмотря на жару.

— Ведь убить мог, — укоризненно сказал я.

— Он нормальный, — убежденно отвечала девица, — Потрахаться захотел. А потом, это я его нашла. По глазам. Они были такие…