Дия Гарина: Темна египетская ночь

– Ты что-нибудь понимаешь? – осторожно спросил я.

– Кое-что. Не только на тебя свалились воспоминания прошлой жизни. Я ведь как-то говорил тебе про свое далекое прошлое. Ну, это когда я гладиатором работал. Так вот, есть у меня версия, что моей родиной, вероятнее всего, был Древний Египет. Кстати этот милый воротничок именного такого фасона, какой был здесь очень моден пару тысяч лет назад.

– Получается, что, попав на «историческую родину», ты…

– Получил на энергетическом уровне нечто аналогичное штампу, проставленному местной визовой службой в наших паспортах. Знать бы еще, хорошо это или плохо… – Андрей задумчиво почесал свой породистый нос, – Нужно будет заняться этими цацками как-нибудь на досуге. А сейчас, двинулись!

И мы двинулись.

Стена тумана неторопливо расступалась перед нами, но смотреть тут было абсолютно не на что, впереди, позади и во всех прочих направлениях нас окружала все та же белая муть.

Но вот Андрей, замер и, убрав руку с моего локтя, с силой махнул ею, будто отбрасывал некую завесу, находящуюся прямо по курсу. Зеркало. Метрах в трех перед нами возникло гигантское зеркало. Его края терялись в тумане, отчего возникало ощущение бесконечности этой чуть золотистой зеркальной поверхности. Самое интересное заключалось в том, что мы с Андреем в этой поверхности не отражались. И, тем не менее, я точно знал, что передо мной именно зеркало и ни что другое.

– Астральное зеркало, – подтвердил мои догадки сразу приободрившийся «великий и ужасный», из чего я заключил, что он до самой последней секунды не был уверен в том, что сумеет проделать этот фокус. – Теперь твоя очередь. Слушай внимательно и выполняй все в точности. Готов?

– Готов.

– Значит так. Постарайся, как можно подробнее представить себе мою Ритку. Ты ведь с ней до полночи лясы на кухне точил, Дон Жуан хренов, пока ничего не подозревающий отец в медитации находился.

– Ну, если состояние алкогольного опьянения называется медитацией…

– Стоп. Все, Игорь. Подкалывать меня будешь потом. А сейчас сосредоточься. Представил Риту?

– Да.

– Руку давай. Хорошо. Теперь трижды зови ее по имени и мысленно выводи к зеркалу. Как будто она к нам сзади подходит. Ну!

Я закрыл глаза и представил, как Рита в своем любимом черном платье больше похожем на комбинацию, плавно выходит из-за угла (хотя какой уж тут угол!) и походкой манекенщицы движется в нашу сторону. Она радостно улыбается нам, машет рукой, поправляя другой свои шикарные пшеничные волосы, в которых так просто запутаться мужскому падкому на красоту сердцу. А потом…

А потом я открыл глаза и сразу наткнулся на Ритин умоляющий взгляд, пришедший из Зазеркалья. Андрей шумно выдохнул и прошептал:

– Молодец!

Я, конечно, и сам знал, что я – молодец, но не до такой же степени! Рита как живая отражалась в зеркале. Только вместо черного короткого платья, на ней было длинное одеяние, бледно-зеленого цвета, в каких ходят молодые египетские женщины. А ее золотистую гриву полностью скрывал мусульманский платок – хиджаб.

– Что дальше? – хрипло спросил я, ощущая нетерпеливую дрожь Андрея.

– Спроси: где она, и что с ней.

– Вслух?

– Как хочешь…

Я повиновался. Ее губы дрогнули в ответ, и одинокая слеза проторила дорожку на бледной щеке. Андрей дернулся было, но быстро взял себя в руки. А Рита смахнула слезу, по-детски шмыгнула носом, и начала говорить.

– Черт, побери! Ты слышишь? Слышишь, что она говорит?! – вцепился в меня экстрасенс.

– Нет, не слышу. Как будто звук в телевизоре выключили. Но даже если бы и слышал, то ничего не сумел понять.

– Почему? – опешил экстрасенс.

– Я умею читать по губам, Андрей. Еще в школе выучился. Она отвечает мне не по-русски. Я, конечно, не лингвист, но рискну предположить, что Рита говорит на арабском.

– Это невозможно! Она закончила инъяз, но у нее профилирующим был английский, а второй – испанский.

– И все-таки, мне кажется, это арабский. Или какой-нибудь из восточных языков.

– Ах, мать твою! Ладно… Тогда попроси ее жестами показать, как она себя чувствует.

Я попросил. И Рита, очевидно вникнув в наши затруднения, быстро сложила кольцо из большого и указательного пальца. «О’кей», стало быть. Ну, слава богу…

– Теперь спроси, где ее держат, – нетерпеливо заплясал на месте мой гуру, и тут же выдал очередь отборного мата. Зеркало опустело. Лишь там, где мгновение назад стояла дочь экстрасенса, расплывалось золотистое пятно. А вскоре и его не стало.