Туве Янссон - Дочь скульптора

Ею пользовалась совсем другая семья. Поэтому я считала эту лестницу жуткой. В верхнем этаже точно так же мягким светом горели все лампы, и во всех комнатах было тепло и чисто, а двери открыты. Только одна единственная дверь оказалась заперта. Там было холодно и темно, и там находился чердак, где в ларях и в сундуках лежали вещи чужой семьи, а мешочки, защищающие вещи от моли, висели длинными рядами и чуть заиндевели сверху.

Тут я услыхала, как падает снег. Он падал все время — мягкий и угрожающий, шепчущий и шелестящий, а в одном углу он даже улегся на пол.

Присутствие другой семьи чувствовалось наверху повсюду, так что я прикрыла дверь чердака, спустилась обратно вниз и сказала, что хочу спать. Собственно говоря, спать я вообще не хотела. Но подумала, что так будет лучше. Мне не надо будет ничего говорить. Кровать оказалась широкой и пустынной, как здешний ландшафт. Покрывало было тоже словно рука. Ты опускался и опускался на дно мира, ведомый большой мягкой рукой. Все было не так, как дома, да и не так, как где-либо.

Утром снег валил так же, как вчера. Мама включилась в работу и радовалась. Ей не надо было топить печь и готовить еду и о ком-то беспокоиться. Я ничего не говорила. Я пошла в ту самую комнату, что была дальше всех, и стала караулить снег. Я ощущала большую ответственность, и мне следовало выяснить, что он делает. Со вчерашнего дня уровень снега повысился. Тысяча тонн мокрого снега прилипло к стеклам, и чтобы увидеть длинный серый ландшафт, приходилось взбираться на стул. И снаружи сугробы тоже поднялись. Деревья стали тоньше и боязливее, а горизонт переместился гораздо дальше. Я рассматривала все до тех пор, пока не поняла, что мы пропали. Этот снег решил падать до тех пор, пока все не превратится в один большой сплошной сугроб, и никто уже не вспомнит, что под ним находится. Все деревья опустятся в землю, да и все дома тоже. Никаких больше дорог и никаких следов, а один лишь снег, который все падает да падает.

Я поднялась на чердак и слушала, как он падает, как прилипает, как садится и как растет. Я не в силах была думать ни о чем, кроме снега.

А мама все рисовала.

Я строила из подушек на диване разные здания и иногда глядела на маму через смотровую щелочку между подушками. Почувствовав на себе мой взгляд, она, продолжая рисовать, спросила:

— Тебе хорошо? И я ответила:

— Ну да…

Затем я поползла на четвереньках в ту последнюю комнату, влезла на стул и смотрела, как снег, опускаясь, движется мне навстречу. Теперь уже весь горизонт сполз вниз за край света. Ты не видел уже опушку леса, она соскользнула прочь. Мир перевернулся, он медленно опрокидывался, от этой мысли понемножку каждый день кружилась голова. Мир медленно, медленно переворачивался, отягощенный снегом. Деревья и дома больше не стояли прямо. Они наклонились вниз. Мало-помалу трудно станет ходить выпрямившись. Землянам придется ползать. Если они забыли запереть окна на крючки, их окна распахнутся. И двери тоже распахнутся. Бочка с водой упала и покатилась по бескрайней пашне, и дальше через край света! Весь мир был полон вещей, которые катились, и еле волочились, и падали. Большие вещи валились с грохотом, их слышно было издалека, речь шла о том, чтобы вычислить, откуда они движутся, и уползти от них… Вот они уже появились, с грохотом пронеслись мимо, прыгнули в снег, когда угол падения стал слишком велик, и в конце концов выпали во Вселенную.

Маленькие дома, где не было подвалов, отделились от земли, и вихрь унес их прочь. Снегопад прекратился, и хлопья снега полетели горизонтально. Они падали вверх и исчезали. Все, что не было прикреплено, выкатилось во Вселенную, а небо медленно темнело и становилось черным.

В самом доме пол превратился в стену и все ковры лежали, словно мягкий вал под вереницей окон. Мы забрались под мебель, стоявшую между окнами, и боялись, что можем случайно разбить стекло. Но иногда картина или бра отделялись от стены, падали вниз и разбивали оконное стекло. Дом жаловался, стонал, и штукатурка падала на пол. А за стенами дома грохотали, пролетая мимо, большие тяжелые предметы, они катились через всю Финляндию и на север выше Рованиеми. Они стали еще тяжелее от облепившего их мокрого снега, застревавшего на их поверхности, пока они катились, а иногда мимо пролетали падающие вниз и непрестанно кричавшие люди.

Снег на земле начал перемещаться. Он скользил, превращаясь в огромную лавину, он все рос и рос, перерастая край света.