Николас Спаркс - Счастливчик

— Я знаю. Об этом она мне тоже сообщила.

— Интересно, о чем она забыла упомянуть?

— О том, что другие женщины в хоре потеряли голову.

— Она так и сказала?

— Нет, а этого и не требовалось. Это было написано у нее на лице. Они и правда потеряли голову. Не каждый день молодой и привлекательный незнакомец приходит в церковь и поражает их воображение игрой на пианино. Как они могли не сойти с ума?

— Полагаю, ты несколько преувеличиваешь.

— А я полагаю, — сказала она, постукивая пальцем по кромке стакана и пробуя соль, — что тебе еще многое предстоит узнать о жизни в маленьком южном городке. Это большая новость. Абигайль играла для них пятнадцать лет.

— Я не собираюсь занимать ее место. Это временно.

— Тем лучше. Тогда люди смогут разбиться на два лагеря. Они будут еще долгие годы об этом сплетничать.

— Вот чем здесь все занимаются?

— Именно, — подтвердила она. — И кстати, нет способа лучше, чтобы тебя приняли в местном обществе.

— Мне не нужно, чтобы меня принимал кто-то, кроме тебя.

— Ты всегда такой милый, — улыбнулась она. — Ладно, как насчет этого? Кит просто взбесится!

— Почему?

— Потому что он состоит в пастве нашей церкви. На самом деле Бен будет с ним, когда увидит тебя. Кит придет в ярость, когда поймет, как все благодарны тебе за помощь.

— Не уверен, что хотел бы злить его еще больше. Я и так беспокоюсь из-за того, что он может предпринять.

— Он ничего не предпримет. Я знаю, на что он способен.

— Я почему-то не так уверен, — осторожно произнес Тибо.

— Почему ты так говоришь?

Тибо оглядел ближайшие столы, за которыми сидело много народу. Она, похоже, прочитала его мысли и пересела со своей скамьи в алькове поближе к нему.

— Ты что-то знаешь, а мне не говоришь, — прошептала она. — Что?

Тибо глотнул пива. Поставив бутылку обратно на стол, он описал свои встречи с ее бывшим мужем. Пока он рассказывал, выражение ее лица менялось — от отвращения до удивления, в конце концов, на нем отразилось некое подобие озабоченности.

— Надо было сказать мне об этом раньше, — заявила она, нахмурившись.

— Меня это не особо волновало, пока он не вломился в мой дом.

— Ты правда веришь, что он может тебя подставить?

— Ты знаешь его лучше, чем я.

Она поняла, что больше не хочет есть.

— Думала, что знаю.

Поскольку Бен поехал к отцу (а эта ситуация ввиду сложившихся обстоятельств обоим казалась немного сюрреалистичной), в субботу Тибо и Элизабет отправились в Роли, где можно было легко позабыть о размышлениях на тему, что Кит Клейтон может или не может сделать. Днем они пообедали в кафе в центре города и посетили Музей естественной истории, а вечером направились в Чапел-Хилл. Северная Каролина играла против Клемсона, что в Южной Каролине, и игру транслировал и по И-эс-пи-эн. Хотя игра проходила в Южной Каролине, бары в центре были переполнены, множество студентов смотрели ее на гигантских плоскоэкранных телевизорах. Услышав, как они кричат и улюлюкают; словно судьба всего мира зависит от исхода игры, Тибо поймал себя на мысли, что парни их возраста служили в Ираке, и задался вопросом, какие солдаты получились бы из этих студентов.

Они пробыли там недолго. Через час Элизабет уже была готова уйти. Идя к машине, они обнялись, и она положила голову ему на плечо.

— Было весело, — сказала она. — Но там стоял такой шум.

— Ты говоришь так просто потому, что стареешь.

Она ущипнула его за талию, с удовольствием отметив, что там не наблюдалось ничего, кроме кожи и мышц.

— Смотри у меня, пупсик, а то сегодня ночью тебе не повезет.

— Пупсик? — повторил он.

— Это проявление нежности. Я называю так всех парней, с которыми встречаюсь.

— Всех?

— Ага. И незнакомцев тоже. Например, если мне уступают место в автобусе, я могу сказать: «Спасибо, пупсик».

— Наверное, я должен чувствовать себя особенно.

— Да, и не забывай об этом.

Они протиснулись через толпы студентов на Франклин-стрит, заглядывая в окна и наполняясь энергией молодежи. Тибо понимал, почему она захотела приехать сюда. Она пропустила радость студенческой жизни из-за Бена. И все же больше всего его поражало, что, хоть явно получала удовольствие, она нисколько не тосковала и не сожалела о том, что прошло мимо нее. Наоборот, она, скорее, походила на антрополога-наблюдателя, намеревавшегося изучить недавно открытую культуру. Когда он сказал ей об этом, она закатила глаза:

— Не порть вечер. Поверь, мои мысли не настолько глубоки. Я просто хотела выбраться из города и повеселиться.