Николас Спаркс - Счастливчик

Хотя как еще мог закончиться день вроде сегодняшнего? Сначала одна из девушек чуть не поймала его за съемкой, потом исчез фотоаппарат, принадлежащий управлению, а затем Логан Тай-болт спустил ему шины. Хуже того, ему пришлось объяснять потерю фотоаппарата и происшествие с шинами отцу, господину окружному шерифу. Как и следовало ожидать, его отец пришел в неописуемую ярость и почему-то не купился на историю, которую он сочинил. Наоборот, отец засыпал его вопросами. Под конец ему захотелось прибить старика. Может, отец и большая шишка для многих в округе, но с ним он не имеет права разговаривать как с идиотом. Но Клейтон продолжал повторять свою историю: ему показалось, что он увидел подозрительного типа, он отправился за ним и каким-то образом налетел на пару гвоздей. А фотоаппарат? И не спрашивайте. Он понятия не имел, был ли фотоаппарат вообще в патрульной машине, если уж на то пошло. Не блестяще, конечно, но сойдет.

— Больше похоже на дырки от складного ножа, — заметил отец, склонившись, чтобы рассмотреть шины.

— Я же сказал, что это были гвозди.

— Здесь поблизости нет стройки.

— Я тоже не знаю, как это случилось! Просто говорю, как все было.

— И где были гвозди?

— Откуда, черт возьми, мне знать? Я напоролся на них в лесу.

Старик все еще не верил, но Клейтон повторял одно и тоже. Всегда придерживайся выдуманной истории. Вот когда берешь свои слова назад, тогда и начинаются проблемы. Это азы поведения на допросе.

В конце концов старик ушел, Клейтон поставил запасные колеса и поехал в гараж, где ему залатали обычные шины. К тому времени прошло уже пару часов, и он опоздал на встречу с мистером Логаном Тай-болтом. Никому, никому не следует связываться с Китом Клейтоном, а особенно какому-то хипповатому бродяге, который решил, что сможет обвести его вокруг пальца.

Остаток дня Клейтон провел, разъезжая по улицам Ардена и опрашивая людей, которые могли его видеть. Такого парня невозможно не заметить, хотя бы потому, что он путешествует в компании вроде Куджо. Клейтон ничего не раскопал, что разозлило его еще больше, так как он понял: Тай-болт врал ему прямо в лицо, и он, Клейтон, его не раскусил.

Но он найдет этого парня. Несомненно, найдет, хотя бы ради фотоаппарата. А точнее, ради фотографий. Особенно ради других фотографий. Меньше всего он хотел, чтобы Тай-болт заявился в управление шерифа и выложил эту прелесть на стол или, того хуже, отправился прямо в редакцию местной газеты. Из двух зол управление было бы меньшим, поскольку его возглавляет отец. Даже если бы отец вышел из себя, и заставил его заниматься каким-нибудь дерьмом пару недель, он не рассказал бы об этом. Его отец особенно ни на что не годился, но для этого сошел бы.

Но газета… это совсем другая история. Конечно, дед использовал бы связи и приложил усилия, чтобы все помалкивали, но подобные сведения сложно сохранить втайне. Они слишком пикантны и разнесутся, как лесной пожар, по всему городу, даже и без газетной статьи. Клейтона и так в семье считали белой вороной, и меньше всего он хотел, чтобы на него обрушился гнев деда. А дед очень долго помнил плохое. Даже сейчас, через много лет, дед возмущался тем фактом, что Кит с Бет развелись, хотя это его не касалось. А на всех семейных сборищах он, как правило, не упускал возможности заметить, что Клейтон не учился в университете. Со своими оценками Клейтон мог бы легко это сделать, он просто не мог представить, что придется еще четыре года сидеть за партой, и пришел на работу к отцу в управление. Этого было достаточно, чтобы успокоить деда. Казалось, он полжизни провел, успокаивая деда.

Но здесь у него не было выбора. Хотя он не особенно любил деда — тот был ярым баптистом-южанином, ходил в церковь каждое воскресенье и считал, что алкоголь и танцы греховны, что всегда казалось Клейтону глупостью. Он знал, чего от него ожидает дед, и можно было сразу сказать, что съемку обнаженных студенток явно не одобрит. Как и некоторые другие фото на карте памяти, в особенности те, где Кит был запечатлен с парочкой дам в весьма компрометирующих позах. Подобное поведение, несомненно, привело бы к серьезному разочарованию, а дед не терпел тех, кто его разочаровывал, даже если это были члены семьи. Особенно если это были члены семьи.

Клейтоны жили в округе Хэмптон с 1753 года; в некотором смысле они и были округом Хэмптон. Среди членов семьи были судьи, юристы, доктора и землевладельцы; даже мэр женился на их родственнице, но все знали, что именно дед всегда сидел во главе стола. Дед правил этим местом, как старый мафиозный дон, и многие жители города восхваляли его и беспрестанно говорили, какими исключительными качествами он обладает. Деду нравилось верить, будто так происходит, потому что он поддерживал все — от библиотеки до театра и местной начальной школы. Но Клейтон знал: истинная причина кроется в том, что деду принадлежит почти весь бизнес в центре города, включая лесной склад, обе пристани для яхт, три автомобильных дилерских центра, три склада, единственный комплекс апартаментов в городе и большие участки сельскохозяйственной земли. И все это способствовало процветанию необычайно богатой и могущественной семьи. А поскольку Клейтон получал большую часть денег из семейных трастов, ему меньше всего хотелось, чтобы какой-то незнакомец создал ему проблемы.