Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— Ну как? Что скажут депутаты? — победоносно посмотрела она на Настю.

— Юлька-а... — прошептала пораженная «в самое сердце» Костикова. — Отключаю микрофон...

— То-то! — торжествующе заключила Юля, скидывая плащ. — Вкус имеем!

— И ты взяла? — пораженно спросила Настя.

— Кто бы говорил! Ты б, можно подумать, не взяла. Это ж коллекционная вещь!

— Да. Плащик в порядке... — Настя потрогала ткань. — Мне б кто подарил...

— Кстати, — посерьезнела Юля. — Для матери — я его у тебя взяла поносить.

-Да-а?..

— Ей объяснять замучаешься! — смущенно ответила Юля. — Ну ладно! Тебе-то какая разница?!

— Но маме же тоже интересно узнать про такого щедрого кавалера! — Настя иронично посмотрела на подругу. — Может быть, даже Мария Петровна хотела бы с ним познакомиться... Поговорить... Дело нешуточное!

— Кончай!

— Ладно, ладно! Плащик мой. Мне его любимый папочка на день рождения подарил. За хорошие отметки. По поведению, — балагурила Настя.

— Костикова!

— А что я сказала? Ах да! Папочки у меня нет. Свалил папочка. Это точно!

— Перестань!

— Перестала.

— Ты все поняла? — строго спросила Юля.

— Так точно! Слушаюсь, гражданин начальник. Плащ мой. Заметано, — отрапортовала Настя.

— Ну и тяжело же с тобой.

— Зато приятно.

— Ты уверена?

— А то...

Костикова вальяжно развалилась в кресле.

— А чего ж вы не сходили-то никуда? Или он тусоваться не любит?

— Времени у него мало, — хмуро ответила Юля. — Занятой человек в отличие от некоторых.

— Зато у тебя времени вагон и маленькая тележка. Сама его куда-нибудь пригласи! Действие, бэби, действие! Дедушки — они решительных любят. Им, в их пятьдесят, вообще чем быстрее — тем лучше, — философствовала Настя. — Это у Димочки твоего еще вся жизнь впереди. А у них, милых, — что? Ну, еще годика два-три. Максимум пять. А там... Песочек сып-сып-сып, комочек кап-кап-кап...

— Неудобно как-то...

— Кам он, бэби, летз гоу, — наступала неугомонная Костикова. — Неудобно спать на потолке одетой! И то только потому, что одеялко падает!.. Давай-давай! Эскизики берем под мышку и — вперед! Мол, обещали посмотреть, туда-сюда... А там само пойдет-поедет.

— Ты думаешь?

— А то! Г'авное ввязаться в д'ачку, това'иси! — по-ленински картавя, продекламировала Настя. — Вче'а было 'ано, завт'а будет поздно!

— Страшно...

— Кам он, бэби! Джаст ду ит! — на своем своеобразном английском заключила Костикова.

Маша окинула взглядом ставший за последнее время родным кабинет Шведова и со вздохом встала.

— Мне пора.

Игорь Андреевич не спорил. Сняв с вешалки Машину куртку, он замер в ожидании.

— Твоя галантность, — улыбнулась Маша, одеваясь, — не знает границ.

— Как и твоя осторожность, — заметил Шведов, не скрывая своего недовольства.

— Ты о чем?

— Интересно, когда я, наконец, смогу подвезти тебя прямо к подъезду?

— Игорь! Мы же договорились больше не возвращаться к этой теме.

— Но видишь ли, солнышко, я не понимаю, почему я не могу тебя проводить?

— Ты много чего не понимаешь. Или не хочешь понять, — начала раздражаться Маша.

— Может быть, — стараясь оставаться спокойным, медленно проговорил Шведов. — Но нужно, в конце концов, чтото решать. Извини, конечно, но мы все-таки уже вполне взрослые... дяденька и тетенька.

— Разумеется. Только, как ты изволил выразиться, «взрослый дяденька» все время забывает, что взрослая тетенька прожила со своим мужем семнадцать с лишним лет и родила от него двоих детей. От этого, Игорь Андреевич, просто так не уйдешь. — Маша замолчала, ища аргументы. Взгляд ее упал на малозаметную дверь, притаившуюся рядом с вешалкой. — А ты рассуждаешь как человек, у которого всегда есть запасный выход. Даже в этом чудесном доме.

— Это всего лишь от пожара, — проследив Машин взгляд, пояснил модельер.

— Вот именно. От пожара...

— Да, я уже никогда не буду женщиной, — задумчиво произнес Шведов. — А интересно, что она чувствует.

— Что?!.. Не ожидала я от тебя подобного цинизма! — скривилась Маша.

— Это же Жванецкий, солнышко! Всего лишь цитата из любимого писателя...

— Всякая цитата хороша к месту, зайчик, — сурово заключила Маша.

Игорь Андреевич хотел что-то ответить, но загудевший селектор отвлек его.

— Да! — Шведов склонился над аппаратом.

— Извините, Игорь Андреевич, — донесся голос Регины. — Тут к вам...

— Ну?!

— Пришли тут к вам... — Регине явно что-то мешало, это было на нее не похоже.

— А толком нельзя объяснить? — Шведов нашел на ком разрядиться. — Ну что ты молчишь?!