Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— Вот смотри, первый бизнес.

— Господи, Сергей! Откуда все это?!..

— Что я вижу! — В комнату вошла Юля. — Откуда гуманитарная помощь?!

— Отсюда. — Сергей достал из кармана уже знакомые нам сверла. — Ну не гений ли я, что купил их? Небольшой ремонт гаража представителя нарождающегося класса... И вот. Расплата по бартеру.

— Отец, ты становишься настоящим рыночником! — расхохоталась Юля.

— Все это очень мило... — холодно проговорила Маша. — Но, Сергей! Я выходила замуж за талантливого инженера, а не за человека, распевающего на улице «паяем-лудим-сверлим». И ты считаешь это работой?!

— Ты когда-нибудь бываешь довольна? — зло бросила Юля, устремившись прочь из комнаты.

— Ты куда?! — в бешенстве воскликнула Маша.

— Так... Погулять с одним товарищем!

— С каким товарищем? Юля пристально посмотрела на мать.

— Который пишет письма.

— Какие еще письма? — подозрительно спросила Маша.

— Те самые! Ну что ты смотришь?! Я разве не понятно объяснила?

— Понятно. — Во всяком случае Маша все поняла и в ужасе оглянулась на мужа.

— Хорошо! — не унималась Юля. — Я могу и попонятнее!

— Иди! Иди куда шла!

— Да я вообще-то не тороплюсь... — издевалась Юля.

— Что у вас случилось? — ничего не понимая, поинтересовался Сергей.

— Не смей! — истерично выкрикнула Юле Маша.

— Зря ты так, мамочка!

— Да что все-таки случилось?! — начиная злиться, переспросил Сергей.

— Все в порядке, папочка. Пока все хорошо!

— Конспираторы! — покачав головой, констатировал Сергей и, взяв в руки банку икры, добавил: — Это больному деду отдадим. Возражений нет?

— Я занесу. — Юля выхватила банку из рук отца.

— Тебе по дороге? — удивился Сергей.

— Не беспокойся, па! Я на колесах! — прощально махнула рукой Юля.

Родители удивленно переглянулись.

Когда Анна Степановна вернулась наконец с кухни, Анатолий Федорович сидел в кресле, накрывшийся пледом, с книгой в руках.

— Ну что же твой Шерлок Эркюльевич Пронин?! — сухо произнес он.

— Ушел, — сдержанно ответила Анна Степановна.

— Как прошел первый допрос?

— Нормально.

— Значит, пыток пока не было?

— Нормально.

— Ты прямо как тот спортсмен, у которого на все случаи жизни было одно это словечко «нормально», — вскипел Анатолий Федорович. — А на человеческом языке нельзя рассказать?! Недостоин?!

— Ну что ты хочешь?! Что рассказывать, Толя? Я ему все объяснила.

— Что именно?

—Господи, Толя! Вот в тебе, кажется, пропал талант следователя!

— Просто мне хорошо известен твой талант заговаривать зубы больным. Причем так, что они отправляются на тот свет счастливыми.

— Как ты можешь так!.. — Анна Степановна была действительно обижена. — Они меня обожают! Все. Кроме тебя.

— Я тебя тоже обожаю, моя дорогая, — фальшиво улыбнулся Анатолий Федорович. — Особенно когда у тебя глаза не бегают, как сейчас.

— У меня?!.. Бегают?!..

— Бегают, бегают!

— Да, бегают! Но ничего такого я ему не сказала. Может быть, сгустила чуть-чуть...

— Что сгустила-то?!

— Ничего! Сказала, что в папке были особо секретные материалы Семнадцатого съезда.

— Положим, ничего особо секретного там не было, ты это прекрасно знаешь...

— Бойчей искать будут!

— Хотя вот тот протокол... — задумчиво произнес Анатолий Федорович.

— И про протокол сказала!

— И он, конечно, ужасно заинтересовался?! — взволнованно спросил Анатолий Федорович.

Однако Анна Степановна почему-то оценила реакцию супруга по-своему.

— Я не понимаю твоей иронии.

— Иронии?

— Да, Толя!

— По-моему, ты сама говорила, что это какой-то неопытный мальчишка.

— Сначала мне так показалось. А поговорили, и вижу — вполне нормальный молодой человек. Историей очень интересуется, в школе одни пятерки были.

— Может, и фамилию своего учителя назвал? — рассмеялся Анатолий Федорович.

— Я, говорит, понимаю, что нам очень нужна объективная, честная история КПСС. Для грядущих поколений. И я сделаю все возможное, чтобы найти папку.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Надо же, какая прелесть. Даже доблесть! Только интересно, каким это образом он ее найдет? Будет подозревать всех и каждого, кто был в нашем доме в эти дни? Будет обыскивать их квартиры?

— Толя, — Анна Степановна помялась, — Толя, мне кажется, мы подозреваем одного и того же человека...

— Я никого, моя милая, не подозреваю! В моем доме воров не бывает!

— Откуда вдруг такая уверенность? Анатолий Федорович не ответил.