Руслан Белов - Встретимся через 500 лет!

– Послезавтра в восемь утра вас повезут на электроэнцефалограмму, потом на новый прибор, мозги ваши записывать, сейчас всех записывают, Пикар приказал, – продолжала стрекотать горничная. – Это не больно, чудно только – мои записывали, но мало очень получилось, метр ленты всего вылез, профессор потом сказал, что меньше надо говорить, больше читать, а с Жюльеном Жераром срочно повенчаться. И как только это машина про него узнала? Ума не приложу. Наверно, много о нем думаю. Да, вот еще новость, мистер Стоун: как только Мориарти появился, наш Маар попросил всех называть его знаете как? Угадайте! – посмотрела пытливо. – Нет, не угадали, он, – вот умора! – попросил всех называть его доктором Ватсоном!

Кукла сжалась от ревности. Перья внутри неприятно зашевелились. Однако внешнюю беспристрастность ей сохранить удалось. В отличие от Холмса, квадратный подбородок которого заметно округлился. Округлился, оттого что он понял: послезавтра его раскроют. Из этой чертовой машины змеей выползет лента, Пикар возьмет ее в руки, просмотрит, злорадно улыбнется, запишет в шпионы господина N, как записали Мегре с Пуаро, и отправит на электросудорожную терапию. Понятно, профессор не может рисковать своим будущим. Как все погано! Шерлок Холмс – шпион. Шпик. Что делать? Так, надо подумать… У меня осталось 47 часов. Если за это время я выловлю всех шпионов, то мозги, пожалуй, сохранить удастся. Но для этого придется выходить в свет…

Горничная ушла. Они остались одни.

– Послушайте, Холмс, – сделав паузу, начал высвобождать накопившиеся мысли Ватсон. – Если Эльсинор есть форпост будущего, то его творцы должны знать, чем все кончится. Ведь для них уже все случилось.

– Не факт, – криво улыбнулся Холмс. – Незнание будущего – кардинальная движущая сила человеческого общества. Творимый Бог не может этого не знать. Если мы с вами, а также президенты и короли, проститутки и девственницы поимеем возможность знать будущее, то все, утратив мотивацию, утратив веру в лучшее, обратимся в баранье стадо, и мир погибнет. Помните Карин Жарис? Она говорила Мегре, что люди, ушедшие в будущее, не то что бы общаются с собой, еще не ушедшими, но могут ориентировать их действия. Из этого можно заключить, что Перен, ушедший в будущее, каким-то образом ориентировал Перена еще не ушедшего, и сейчас ориентирует, может быть, нас. Так что, скорее всего, – слава Кристаллу! – мы с вами живем в вероятностном мире, и потому обязаны не ждать, а действовать.

– Подождите, подождите, вы что, хотите сказать, что Мегре и Пуаро, вернувшиеся в Эльсинор садовниками, не знали, что будет? Не знали, о предстоящем расстреле?

– Они знали лишь то, что все кончится неплохо, ибо все или почти все обитатели Эльсинора получают бессмертие. А бессмертие превращает жизнь в балаган, на подмостках которого коварно предают, протыкают копьями, травят ядом или просто делают навеки несчастными, потом занавес падает, чтобы вновь подняться и показать зрителям ликующих лицедеев. И потому, мой друг, все дело в финале. В финале не отдельной постановки, а бесконечного театрального сезона. Чем он кончится? Победит себя Человечество или себе проиграет, вот в чем вопрос…

– Понимаю, Холмс… В мире, в котором нет личной смерти, главным становится главное. А с другой стороны, что такое герой, идущий на смерть, зная, что непременно воскреснет? Так все станут героями.

– Не станут Ватсон. Одни люди панически боятся даже легкого ожога, другие по натуре ни в коей мере не герои, третьи вовсе считают героизм глупостью.

– А знаете, в этом определенно что-то есть, – помолчав минуту, сказала кукла.

– Что есть? В чем?

– Знаете, многих людей, ну, писателей, особенно с воображением, интересует тема смерти, убийства, чудовищного предательства. Они исписывают сотни страниц, пытаясь себе все это представить. А в будущем мире все можно испытать на себе. Можно убить, сесть на кол, подвергнуться насилию, прыгнуть или толкнуть в бездну… Многим это может понравиться.

– Гм… Возможно, вы правы. Однако хватит философий, пора завтракать. Вы что-нибудь съедите?

– Спасибо, мой друг, я лучше вздремну. Разбудите меня, когда насытитесь.

– Непременно, Ватсон, – сглотнул слюну Холмс, решив начать с овсянкой кашки с зеленым изюмом.

Шерлок позавтракал, посидел в задумчивости, обозревая опустевшие тарелки. Встал, достал из шкафа потрепанную коробочку из-под бритвы. Вернулся в кресло, взял одну из карточек, стал читать.