Игорь Губерман - Седьмой дневник

И стал он пламенный борец
за право выезда евреям,
его обрезанный конец,
подобно флагу, всюду реял.

В железном занавесе дырку
хотел пробить он головой,
из-за чего попал в Бутырку,
но вышел целый и живой.

И одолел судьбу еврей,
на землю предков он вернулся,
о камни родины своей
довольно крепко наебнулся.

Но, не привыкши унывать,
изжил он горечь на корню
и вскоре стал преподавать
студентам разную херню.

Ещё он очень музыкален
и тягой к выпивке духовен,
и где б ни жил, из окон спален
текли Шопен или Бетховен.

Но надоела скоро Вите
учёной линии тесьма,
и Витя круто стал политик,
поскольку был мудёр весьма.

И тут освоился так быстро
(он опыт зэка не забыл),
что даже занял пост министра
и полчаса министром был.

С утра он важно едет в кнессет,
престижной славы пьёт вино
и с обстоятельностью месит
большой политики гавно.

Зачем писал я эту оду?
Чтобы слова сказать любовные,
что в масть еврейскому народу
такие типы уголовные.

Безумной силой Геркулеса
природа Яшу наградила;
пока он юный был повеса,
вся сила в еблю уходила.

Он был художник по призванию
и был в искусстве эрудит.
Когда б не тяга к рисованию,
то стал бы питерский бандит.

Но тут любовь накрыла Якова,
навеки став его судьбой;
Алёна вышла б не за всякого,
но Яша всех затмил собой.

Он отродясь не жёг табак
и не макал перо,
любил друзей, любил собак
и выпить мог ведро.

Игрушки резал он недурно,
сам Ростропович, как дитя,
так восторгался ими бурно,
что умер сорок лет спустя.

Плюя на прелести карьеры,
он душу дерева постиг
и начал делать интерьеры,
в чём высоты большой достиг.

И в мастера наш Яша вышел,
огнём таланта был палим,
но голос предков он услышал
и съехал в Иерусалим.

Не высох в жаркой он пустыне,
завидный ждал его успех —
шкафы для письменной святыни
стал делать он искусней всех.

Умело пряча ум и чувства,
но мысля очень глубоко,
принёс в еврейское искусство
он выебоны рококо.

А также всякое барокко
он поднял тут на высоту,
и без единого упрёка
глядит еврей на красоту.

Не знал еврей в краю убогом
шкафов красивей и прочней,
и Божий дух по синагогам
стал веять гуще и сочней.

Являет Яша гордость нашу,
в нём доброты и вкуса много,
и Бог любуется на Яшу,
а Яша стружкой славит Бога.