Марк Хэддон - Крушение пирса

И тут появилась Ли.

Предполагалось, что все это временно, что она поживет у отца, пока снова не встанет на ноги и не отложит в банке достаточно денег, чтобы чувствовать себя уверенно. Гевин буквально вышвырнул ее за дверь без ничего, даже без кошелька. А явившись в «Барклиз-Банк», она обнаружила, что их общий счет пуст. Ей было слишком стыдно звонить за счет вызываемого абонента, потому первую ночь она просто гуляла по центру Манчестера, а когда совсем уставала, присаживалась на скамью где-нибудь на автобусной остановке, но боялась даже задремать: ей казалось, что Гевин мог ее выследить. Утром она позвонила отцу, но тот чересчур долго возился с переводом денег, и ей лишь через сутки удалось их получить в каком-то строительном обществе [9] Финансово-кредитное учреждение, предоставляющее индивидуальные долгосрочные ссуды для строительства или покупки жилья за счет средств, привлекаемых в виде краткосрочных вкладов населения. и купить билет на поезд. В общем, вторую ночь она была вынуждена провести в женском хостеле, куда ее направили из полиции. Это был малоприятный опыт, и ей совсем не хотелось его повторять.

Уехать из отцовского дома было первой частью ее великого плана. Но ведь никогда нельзя уехать из родных мест, во всяком случае по-настоящему. В памяти всегда что-то остается, некая крошечная частичка, куда бы ты ни направился; нечто неопрятное, надломленное, незащищенное. Она никогда не доверяла тем, кто был к ней добр. И вышла замуж за человека, который заставлял ее постоянно чувствовать собственную некрасивость, слабость, пугливость — в точности так когда-то поступала с ней и ее мать, и где-то в глубине души она испытывала даже некое удовлетворение от того, что ее мучители действуют совершенно одинаково, хорошо знакомыми ей способами. Два выкидыша показались ей почти благословением, потому что эти дети стали бы детьми Гевина точно так же, как и дом Гевина, машина Гевина, деньги Гевина … Нет, он, конечно, позволил бы ей взять на себя все трудности первых месяцев, но в один прекрасный день подкатил бы на своем авто к дому, вытащил детей из манежа и увез куда-нибудь навсегда, точно так же лишив ее детей, как и всего остального.

Вот она и осталась у отца — начала работать на ресепшене в стоматологической клинике. Каждый вечер она возвращалась в ту же самую гостиную, где провела детство; садилась на тот же диван, обитый серо-голубой искусственной кожей, которая в жаркую погоду отвратительно липла к заднице и ногам; и, как велел отец, всегда до отказа заполняла посудомоечную машину; и каждый день без четверти семь садилась пить чай; и очень старалась во время уборки не сдвинуть динамики с прямоугольных следов, что давно отпечатались на ковре, хотя ее отец теперь слушал исключительно R&B и соулы 60-х и 70-х, то есть музыку для танцев или для секса, а эта музыка была предназначена для тех, кому абсолютно безразлично, на верхнюю или на нижнюю решетку посудомоечной машины Ли сунула кофейные кружки. Она понимала, что отец примирился и с жизнью пенсионера, и с одиночеством, и с подступающей старостью точно так же, как раньше примирился с присутствием в его жизни матери Ли и со своим отцовством, — он тогда попросту отвернулся от них и стал смотреть в другую сторону, изо всех сил стараясь сосредоточиться на чем-то ином, пусть даже абсолютно неважном.

Ли познакомилась с Банни, когда рыскала по окрестностям в поисках газонокосилки. Отцовская газонокосилка сломалась, а домашние заботы, которые вынуждали ее покидать дом, все чаще становились ей в радость. Она дважды позвонила и осталась у дверей, потому что было слышно, как внутри работает телевизор, а значит, в доме кто-то был. Она обошла уже четыре десятка домов в поисках газонокосилки, которой так ни у кого и не оказалось. Видно, не судьба, решила она и уже побрела по тропинке в обратную сторону, когда дверь у нее за спиной вдруг открылась.

— Ли Кертис! — воскликнул человек на крыльце, но ее настолько потрясли его размеры и невероятная толщина, что она толком его не расслышала. Перед ней было нечто жидкое, как бы переливавшееся при ходьбе, а талия этого человека едва помещалась в дверном проеме. — Вы ведь тоже учились в «Сент-Джуд», верно? Впрочем, меня вы вряд ли помните.

Он был прав. Она его совершенно не помнила.

— У вас случайно нет газонокосилки?

— Войдите. — Он развернулся и, поворачиваясь из стороны в сторону, поплыл обратно в гостиную.

В прихожей отчего-то пахло то ли дрожжами, то ли немытым телом, и Ли на всякий случай оставила входную дверь открытой.