Артур Беккер - Дядя Джимми, индейцы и я

— Что?! — возмущён Джимми. — Эта старая разжалованная балерина? Что ей здесь надо?

— Окороти язык, Коронржеч! — одёргивает его Аня. — Она моя сестра!

— И предательница! — кричит Джимми. — Пани балерина из Рима!

— Тут он прав! — соглашается Геня.

— Ребята! — говорю я. — Вот теперь и впрямь хватит. Ведь вы говорите о моей матери!

— Скажи спасибо, что тебе об этом сказали люди добрые! Она просто паскуда! — заявляет Джимми.

— Коронржеч! А ты что, забыл, как Аня однажды застукала тебя с ней? — рассердилась Геня.

— Как же так, дядя, неужто у тебя правда с ней что-то было? — спрашиваю я.

— Ну, а ты как думал, Теофил! — Малец смеётся.

Он наливает нам по второму кругу.

— Я на этом заканчиваю! — говорю я. — Моя последняя рюмка! С ума с вами сойдёшь! Я ухожу.

— О-хо-хо! Святого Теофила обидели! — ухмыляется Джимми. — И куда же ты уходишь? К своей новой киске?

— До свидания, Джимми! — говорю я и выпиваю свою рюмку.

Они молчат. Лицо моего дяди бледнеет. Я встаю и ухожу.

— Теофил! Теофил! — кричит он мне вдогонку. — Вот чёрт! Я же совсем не то имел в виду! Теофил! Не уходи!

Я отправляюсь в сторону пляжа, ноги сами несут меня туда, я ускоряю шаг и почти бегу. Я тороплюсь, чтобы встретить там царя львов Вармии и Мазур, я хочу узнать, что с ним стало, кем он стал. Но даже озера я не узнаю. Всё тут опустело и одичало — как зимой, даже красных берёз больше нет. Я сажусь на пенёк и некоторое время разглядываю свои башмаки. Потом поднимаю глаза и вижу размытую фигуру, идущую по озеру.

Это Заппа. Он идёт ко мне и поёт:

Послушай, Заппа, я же знаю, что ты единственный, кому можно верить: что есть, то никуда не денется.