Лариса Ратич - Оставаясь жить

А та – уложила на кресло, посмотрела и поразилась:

- Кира Андреевна, это невероятно!.. Я глазам своим не верю… У вас, кажется, ребёнок будет!

Она попросила Киру не уходить, побежала за коллегой. Та пришла и подтвердила: да, никаких сомнений. Кира мчалась домой и повторяла всю дорогу: ай да баба Маша! Ведь не поверила Кира ей, нет. Думала, утешает от доброты душевной. Всегда ей вот эта докторша-гинеколог говорила:

- К сожалению, вам придётся смириться, детей у вас быть не может. Ну разве что чудо…

А сегодня врачиха даже заплакала:

- Так и в Бога поверишь! Ведь такой случай – один на миллион!..

Егор Степанович, конечно, обрадовался несказанно, помолодел прямо на глазах:

- Вот он я, молодец-удалец, да и ты, жёнушка, не промах!

Целый вечер они не могли наговориться, строили планы, и до того добеседовались, что уже в мыслях своих дошли до свадьбы родного дитяти… Потом глянули на часы – расхохотались:

- Три часа ночи – а мы ни в одном глазу!

И тут же Егор строго подытожил:

- Сегодня – ладно, день такой выдающийся. А с завтрашнего дня, дорогая моя, режим, питание, прогулки – всё как положено. Лично беру под контроль, и не думай!

И действительно, подошёл к вопросу серьёзно. Даже на Кирину работу сходил и строго предупредил начальницу, которая никак не унималась:

- Если Кира, не приведи Бог, из-за вас разнервничается, - я не знаю, что с вами сделаю!

Начальница струсила и тут же обещала создать Кире наилучшие условия для работы и, конечно, разнесла интересную новость по всему учреждению.

А срок был совсем ещё невелик, и Кира чувствовала себя хорошо, лишь иногда по утрам её немного мутило.

* * *

«Здравствуй, Кирушка, замужница моя милая!

Вот и настали твои сроки исполнить своё главное дело на земле. Мне-то такого счастья дадено не было… А всё война проклятущая, скольких она погубила! Вот и мне от её смертушки привет достался: я ведь тогда девчушечкой совсем была, немцы деревню пожгли вместе с людями. Нас только трое детишков и спаслось, в лес убегли. Оттуда и глядели, как деревня горит, крики страшные слышали…

Потом прятались втроём, в землянке жили: мне – десять годков, Ванюшке – семь, а Ульянке – четырнадцать. Она нас и спасала. Потом холода приступили; ну, мы все и простыли. Да так страшно хворь прихватила, что Ульяна с Ванюшкой на моих руках и померли в той землянке; а я уж и не помню, как живая осталась. Помню только, что наши всё ж таки пришли и меня выходили.

И вот с той страшной поры стала я ни на что не способная, - это потом, как выросла да замуж вышла, мне в больнице разъяснили.

Но мой Пётр Никодимович всё равно любил меня, не бросил, хотя был совсем здоровый и мог нарожать детишков с другими бабами. А он любил меня, голубчик мой, Пусть ему на том свете так будет хорошо, как мне с ним на этом было.

Так что ты дочка, исполни своё дело как следует, как бабе и положено.

Да гляди, тяжёлое не подымай!

Любящая тебя Мария Золотая».

* * *

В этом письме снизу была приписка:

«Баба Маша очень плоха, только не велела вам говорить. Фельдшерица сказала, что больше двух недель не проживёт.

Елена».

Кира прочитала, ахнула и зарыдала вголос. Из кухоньки выглянул испуганный Егор:

- Что случилось?!

Кира протянула ему письмо и решительно заявила:

- Поеду. Может, успею попрощаться!

- В положении?! Не пущу, - сказал муж.

- Хоть на пороге ляг, всё равно поеду! – рассердилась Кира.

- Я хотел сказать: «Одну тебя не пущу», - исправился Егор.

Они тут же начали собираться, а Егор сбегал и утряс вопрос «нескольких дней за свой счёт» и у себя на работе, и у Киры. Выехали, не мешкая.

Добираться оказалось далековато (Кира думала - ближе); но путь стелился хорошо. К кому ни обратись, каждый быстро и толково объяснял, куда двигаться дальше. Так что доехали без приключений.

На малюсеньком полустаночке их встречала Лена (Кира дала ей телеграмму). Супруги увидели её ещё из окна и сразу узнали. Волосы горбуньи были покрыты чёрным платком, и Кира, с больно бьющимся сердцем, схватила её за руку:

- Лена?! Что??!!

- Сегодня ночью умерла, - ответила та, вытирая глаза концом платка.

- Ой! Ой! – застонала-закачалась Кира. Егор обнял её за плечи и гладил по голове.

- Пойдёмте, машина ждёт, - тихо попросила Елена. – До нашей деревни ещё пять вёрст.

Они долго тряслись по ухабистой просёлочной дороге, и Егор с опаской, но молча, всё поглядывал на Кирин живот. Наконец добрались.

У меня остановитесь, - решительно сказала Елена, вылезая из машины.