Мэри Стюарт - Дерево, увитое плющом

«Думаю, справлюсь, хотя практически потеряла подход к лошадям».

Мы подошли к воротам хозяйственного двора. Дедушка немного скованно вскарабкался в большой «Форд», Кон закрыл за ним дверь. Вдалеке, в полях за Вышкой, ровно стрекотала косилка. Если только я что-то понимаю в косилках, с ней все было в порядке. Кон встретился со мной веселыми глазами. «А между прочим, ты умеешь водить трактор?»

«Было дело».

«А машину?»

Я смерила его глазами и улыбнулась. Заслужил. «У меня была машина в Канаде. Совсем недавно я сожгла водительское удостоверение, где права — не знаю, но это неважно. Думаю, легко получу Британские, если понадобится».

«А… А тебе не трудно закрыть за нами ворота?» — спросил Кон.

Зря я боялась ужина с Лизой и дедушкой. Старик был в отличном настроении и, хотя он периодически пускался в разговоры типа «а ты помнишь…», а Лиза очень волновалась и напряженно на нас обоих смотрела, все прошло достаточно гладко. Вроде, я ни в одну ловушку не попала. Кона не было. Начинало смеркаться, он собирался допоздна работать в поле, пока хорошая погода.

Вскоре после ужина дедушка отправился в офис писать письма, а мы с Лизой мыли посуду. Миссис Бэйтс удалилась в пять, а девушка, которая помогала на кухне и в молочной, — сразу после дойки. Мы с Лизой работали в тишине. Я устала и переполнилась впечатлениями, а она, должно быть, понимала, что я не хочу говорить. Больше не пыталась навязываться с советами и вопросами и не стала задерживать, когда вскоре после девяти я пошла в комнату.

Я сидела у открытого окна в запахе роз. В голове прокручивались события дня, будто какое-то маленькое существо кругами бегало по клетке. Быстро темнело, солнце садилось в облака, становилось прохладно. Над облаками чистое спокойное небо на секунду стало бледно-зеленым, туманным, как запотевшее стекло. Скоро выйдет луна.

Очень тихо. По крыше ходят голуби, слышен шорох их ног. Скоро они заснули. Из сада прилетел запах сирени. Бабочка пролетела у щеки, летучая мышь разрезала чистое небо, как нож. В заброшенном саду прыгнул черно-белый кот, кто-то запищал в траве… Я решила закурить и потянулась за сигаретой. За домом раздался звук открываемой двери, мужские шаги прошумели по двору и затихли где-то на траве. Кон закончил позднюю трапезу и уходил снова. Я встала, набросила легкое пальто, засунула в карман пачку сигарет и отправилась вниз. Лиза убиралась на кухне. Я быстро сказала: «Пойду погуляю. Я… хочу осмотреться». Она нелюбопытно кивнула, я вышла в сгущающиеся сумерки.

Я догнала его на дороге к заливному лугу. Он нес моток проволоки, молоток и клещи, услышав шаги, обернулся и остановился. Улыбка сошла с его лица, когда он увидел в каком я настроении. Я сказала, тяжело дыша: «Кон. Я должна была увидеть тебя».

«Да. Что случилось? Неприятности?»

«Нет… По крайней мере, не то, что ты думаешь. Но я должна сказать… Прямо сегодня».

Я уже близко подошла к нему. Еле различимое в сумерках лицо насторожилось, приняло почти враждебное выражение, он приготовился защищаться. Вот так, его сотрудничество продолжалось до тех пор, пока я вела себя согласованно с ним, но как только он заподозрил, что я что-то меняю… «Ну?» — спросил он.

Я собиралась говорить рассудительно и тихо, излагать подготовленные аргументы, но угрожающее звучание его вопроса разбило мою рассудительность вдребезги. Очень по-женски я забыла о логике и начала с конца: «Это не может продолжаться. Ты же видишь! Это невозможно!»

Он стоял очень тихо. «Что ты имеешь в виду?»

«То, что говорю. Пора остановиться. Мы сошли с ума, когда решили это сделать! — Стоило начать, как отказали тормоза. — Мы… Нужно придумать какой-то способ… Что-то сказать старику… Уверена, мы сможем что-нибудь придумать! Ты должен понять, что нет смысла в моем присутствии, ну ведь увидел уже… Даже если бы никто меня не разоблачил…»

«Если бы? Ты имеешь в виду, что он это сделал?»

«Нет, нет, нет! — Я заметила, что мой голос приближается к визгу и, почти захлебнувшись, заставила себя говорить тише. Мы стояли у ворот, там же, где днем. Я схватилась за них, чтобы успокоиться. — Кон… Послушай, извини…»

Он холодно заявил: «У тебя истерика. — Поскольку это была чистая правда, я ничего не ответила. Он опустил инструменты и проволоку на землю у забора, подошел ко мне и заговорил так неприятно, как я думала он не умеет: — Угрызения совести замучили, дорогуша? Не поздновато ли?»