Мэри Стюарт: Дерево, увитое плющом

Только секунд через двадцать я заметила тишину. Качество тишины. Рябиновый переступал ногами по полу, а я посмотрела на Кона. Он стоял очень тихо, подкова неподвижна в руках. Глаза широко открытые и очень голубые. Сказал с сильным ирландским акцентом: «Ну, ну, ну… Значит, правда? Так я и подумал в спальне твоего деда, но не мог поверить… не совсем… пока умная девчушка не взяла коня. — Косточки пальцев, державших подкову, побелели. — Значит, такие дела? Все, в конце концов, прояснилось. — Он улыбнулся. — Аннабел, дорогуша, какого ты из меня сделала дурака, да, милашка?»

Я не отвечала. Меня занимало совсем другое, только Бог мог решить мой вопрос… Голос Кона доносился будто издалека, как слышно радио из соседней комнаты через стенку. Неразборчиво. Просто ничего не значащая помеха.

Кон шагнул вперед, жеребец дернул головой. «Значит, это Адам Форрест, так? Адам Форрест? Господи Иисусе, кто бы мог подумать? Какие мы все были дураки, все до одного, когда такой разврат шел у нас под носом. — Лицо его утратило красоту, судорожно исказилось, ввалились щеки и глаза. — А когда услышала, что жена померла, вернулась, сучка. Увидела возможность выгнать меня, видит Бог, и продолжать свою грязную связь, да и разбогатеть в придачу!»

Это пробило мою тупую сосредоточенность. «Неправда!»

«Значит, не хотела на меня смотреть… Я думал, что кто-то есть, думал. Твой дед воображал, что ты со мной гуляешь, но ты и не смотрела на меня, да, Аннабел? Ах нет, тебе был нужен Форрест из Форрест Холла, не меньше, не какой-то кузен, который годится только в работники…»

Я была совершенно не в себе, почти теряла сознание от усталости и шока, но в этот момент увидела то, что мне раньше и в голову не приходило — холодную ярость ревности. Дело, уверена, не в том, что Кон когда-нибудь сильно хотел меня, просто в том, что я не хотела его. Было достаточно плохо, когда я отталкивала его, не глядя, но предпочесть другого… И открытие, кто был моим избранником, оскорбило его тщеславие до мозга костей.

Он сделал еще шаг. «Полагаю, думала, что он на тебе женится? — Очень жестокий голос. — Поэтому вернулась? Да? Он один раз женился на деньгах, а ты теперь тоже можешь его купить, да? Это твоя игра, Аннабел? Во что играла? Давай, послушаем. Ты играла со мной в какую-то игру, мне нужна правда».

Он уже подошел к перегородке. Рябиновый стоял тихо, опустив голову и не шевеля хвостом. Но его уши двигались при каждом изменении интонации, а плечо, к которому я прислонилась, тихо дрожало. Признаки скрытого пламени.

«Но Кон… Кон…» Это было, как кричать в туман. Что-то я собиралась сказать… Про деньги, что они мне не нужны, и не хочу я их, он может забрать все, как планировал, а я возьму мамины деньги и уйду… Что-то еще. Что я порвала его «признание», и он может порвать мое, про Мери Грей… Но самое главное, что я отдам ему деньги и Вайтскар, потому что мы с Адамом… Я уткнулась лицом в шею Рябинового. «Нет, Кон… не сейчас. С меня хватит. Просто уходи. Уходи».

Для ответа он подошел поближе. Положил руку на перекладину, в другой держал подкову. «Ты все это время делала из меня дурака, вот как. Думаешь, поверю, при всем, что ты знаешь? Вся эта трепотня, как ты оставишь поместье, отдашь деньги… какого черта ты это делала? Держала меня на веревочке, чтобы сдать потом? Или опротестовать завещание?»

Я сказала устало: «Это правда. Я хотела, чтобы все тебе принадлежало. И ты получил Вайтскар».

«Откуда я знаю, что это правда? — спросил он яростно. — Ты сказала, да, но с какой стати верить хоть одному твоему слову?»

«О Господи, Кон, не сейчас. Позже, если тебе необходимо… Если соглашусь с тобой когда-нибудь разговаривать. Уходи, Кон. Ты разве не видишь?..»

«Ты разве не видишь… — повторил Кон, и что-то в его интонации поразило меня. Я подняла голову и посмотрела на него, как сквозь туман. — Да. Уже достаточно рисковал и больше не собираюсь. Использую все шансы, предоставляемые судьбой, и этот не упущу. Лиза обеспечит алиби, если понадобится, и ничего никто не докажет. Даже умная маленькая Аннабел не смогла справиться с таким молодым диким жестоким зверем… Фенвики сказали, что он таскал тебя по всему двору, им никогда не придет в голову, что он такой спокойный, не обидит и мухи. — Говоря, он открывал стойло. — Теперь поняла?»

Не разумом, который меня подвел, а инстинктом я поняла. Отскочила от теплого плеча Рябинового и прижалась спиной к металлу кормушки. В сене урчали сонные котята, искали маму. Единственная мысль, которая оформилась в моей голове, была о том, что Кон не должен их увидеть…