Павел Федоров - Агафон с большой Волги

– Извините. Я думаю, что не все… Например, про доярку… – Антон Николаевич умолк. Взяв с тарелки бутерброд с колбасой, посмотрел на него словно на диковинку, положил обратно. – И дояркой мы командуем, а она, как настоящая хозяйка, именно делает то, что любят все стратеги и тактики намазывать на хлеб.

– Ох, золотые слова! – восхитился Петр Иванович.

– Мы надеваем на нее белый халат, даем хорошо ею же накормленных коров, вооружаем современным доильным аппаратом, получаем те жирные сливки и, облизнувшись, тут же забываем о той самой высокой миссии, которую она каждый день совершает… Нельзя забывать человека. Это и есть самое главное.

Хорошие слова сказал он тогда писателю – не забывать о человеке. А сам направил бывшего студента в совхоз и только раз за это время случайно повидал его и побеседовал. А он взял да и грохнул из пушки над самым ухом. И грохнул по главному, о чем говорили с писателем.

Статья под названием «Опасный уровень» встревожила не только работников Зарецкой области, но и весь обширный Уральский край. Специальные корреспонденты произвели тщательную проверку фактов на местах, побывали незаметно и в Дрожжевке. Мало того, редакция дала задание своим собственным корреспондентам других областей, чтобы они побывали в совхозных трестах и поинтересовались аналогичными фактами. В Москве целая бригада работников редакции совместно с рабкорами рейдом побывали в многочисленных и уютных кабинетах Министерства сельского хозяйства. Недостатки Чебаклинского совхоза и его соседей служили запевкой, географическим адресом к тем общим тревожным выводам, которые сделала редакция, сопроводив статью соответствующими комментариями. Особенное внимание было обращено на астрономические цифры убытков, как явных, показанных в балансах, так и умело затушеванных красочным, хвалебным многословием объяснительных записок. Вскрывалось и безобразное хранение, плохое использование мощной дорогостоящей техники, и безответственность в подборе руководящих кадров, и дутое, мало чем обоснованное планирование, очковтирательство и бесхозяйственное использование земель. Все это было в той или иной степени во многих совхозах. Да и в совхозах ли только? – спрашивала редакция.

Прочитав дважды статью, задал себе такой же вопрос и Антон Николаевич Константинов. О многих фактах он, разумеется, знал и принимал меры, но порой это было не в его силах. Слишком много было у него дел. Его глубоко возмущали пороки отдельных руководителей, которые при удобном случае пытались втереть очки и райкому партии. Он не раз разоблачал таких деятелей и строго наказывал, но… Они все-таки оставались на своих местах или перемещались и творили свою показуху в районном масштабе. Так, наверное, и в области и в республике…

Константинов позвонил помощнице и попросил вызвать машину. После такой статьи его присутствие в совхозе было необходимо. Константинов решил сделать обсуждение более широким. Он распорядился, чтобы в Дрожжевку, поскольку вопрос касался экономии государственных средств и использования техники, пригласили директоров близлежащих совхозов, секретарей парторганизаций, главных инженеров и главных бухгалтеров. Конечно, можно устроить забавное зрелище, дав возможность публично отхлестать на общем собрании директора совхоза и послать в редакцию выписку из протокола, что факты подтвердились. Но Антон Николаевич твердо решил, что обыватели не получат удовольствия, а, наоборот, увидят хороший урок, который всем пойдет на пользу. С такими мыслями секретарь райкома встал из-за стола и снова взглянул в окно. По серому асфальту густо брызгал дождик, лужи пузырились стекленевшими шариками, предвещая ненастье. Антон Николаевич почувствовал, что проголодался, и ему вдруг захотелось выпить стопку вина. Вспомнив, что в шкафу хранилась та самая бутылка с недопитым коньяком, он позвонил секретарше и попросил бутербродов. Пока Надюша ходила, он достал бутылку и поставил перед собой. Подавая на стол тарелку, она с удивлением покосилась на этикетку бутылки и облизнула губки. Коньяк был французский, купленный в Москве, когда он ездил на пленум. «Возьмет и по секрету расскажет своей подружке, – посмеиваясь в душе, думал Антон Николаевич, – а та еще кому-нибудь шепотком, и пойдет по всему району слава дыбом… Обыватели будут нашептывать, что секретарь хлещет у себя в кабинете заграничные вина, закусывает зернистой икрой, черпая прямо из, банки столовой ложкой, а в магазинах колбасы не хватает». Никому и в голову не придет, что утром, чтобы не будить жену-врача, он вышел потихонечку из дому и не позавтракал.