Ирина Волчок - Тихий омут

… Вере Генку ждать ни секунды не пришлось, она еще с обрыва увидела его на другом берегу. Нынче он в кустах не прятался, торчал на самом виду посреди пологого склона, заросшего мягкой чистой травой. Увидел ее, руками замахал. Радуется. Давно не виделись, ага.

Вера стряхнула с ног кроссовки, а майку и шорты снять даже и не подумала. Не вспомнила. Так спешила. На свидание. И по вырубленным в крутом берегу ступенькам спускаться не стала, шарахнулась в воду прямо с обрыва. В омут головой, так, кажется, принято говорить. А что, очень актуально. Она актуально сиганула в омут головой, вынырнула у противоположного берега и принялась выбираться из воды, цепляясь за ненадежные ветки плакучей ивы. Генка хотел помочь, руку протягивал, но она его руки не заметила. С перстнем на указательном пальце. Сама выбралась, выпрямилась, вытерла ладонями лицо и уставилась на Генку очень серьезным взглядом. Ни на кого еще таким серьезным взглядом она не смотрела. И думала при этом, что успехи в стрельбе у нее так себе, средненькие. Физрук прав — надо наверстывать, пока не поздно.

— Ты чего? — неуверенно спросил Генка и попятился от нее на пару шагов.

— А чиво? — Нинкина интонация с каждой пробой получалась у Веры все удачнее. — Я ничиво-о… А ты чиво-о-о?

— Ты какая-то… не такая.

— Не, я такая! — горячо уверила Вера. — Такая, как все! Две руки… — Она потрясла перед его носом сжатыми кулаками. — Две ноги… — Она попрыгала перед ним и побрыкала воздух ногами. — А посредине…

— Замолчи! — закричал Генка и шагнул к ней. Она не попятилась. — Вер, ты что?.. Ты зачем?.. Ты не понимаешь… Это же так, треп просто… Это же не про тебя, это же из анекдота… Ну, хочешь, я тебе расскажу? И ты поймешь.

— Не пойму, — сказала она. — Можешь не рассказывать, я ничего не пойму. Я дура. Хотя какая тебе разница? У баб голова — не главная часть тела…

И тут он ее схватил за запястья горячими своими, шершавыми, сильными руками. Действительно сильными, чего там. Он был уже совсем взрослый мужик, бабушка была права, а она была просто пятнадцатилетняя девчонка. Но здоровая. В общем, напрасно он схватил своими погаными щупальцами ее за руки. У нее еще две ноги есть. Одной из них она пнула его в колено. Он отпустил ее руки, шарахнулся, не удержался на ногах и с размаху сел на траву. Вера вдруг заметила, что на нем вчерашние штаны — коленки от травы вон какие зеленые. На коленях ползал, идиот.

— Что ж ты делаешь? — с обидой и удивлением спросил Генка, глядя на нее растерянными глазами.

— Применяю на практике некоторые приемы восточных единоборств, — объяснила Вера. — Николай Павлович еще кое-чему меня научил. Показать?

— Дура! — зло крикнул Генка. — Нет, но какая же ты дура!

И зачем-то схватил ее за ногу. Его перстень царапнул щиколотку, и Вера, уже не сдерживаясь и вообще почти ничего не соображая, ударила свободной ногой по этому перстню, по этому черепу с костями так, чтобы этот идиотский череп своих костей не собрал.

Генка взвыл, прижал руку к груди и опрокинулся на спину. Вера немножко понаблюдала, как он ворочается в траве, перекатывается на бок, подтягивает колени к груди и закрывает глаза — совсем как вчера. Наверное, его любимая поза. Надо потом полазить по первоисточникам, может, психология на этот счет что-нибудь знает.

Генка лежал, свернувшись калачиком, прижимал руку к груди и тихо выл сквозь стиснутые зубы. А тот волк, с разодранным боком, связанный, — молчал.

Вера повернулась, без разбега прыгнула в воду, не торопясь, переплыла на свой берег, сняла майку и шорты, аккуратно развесила на ветках, а сама принялась прыгать с расколотой молнией старой березы, которую физрук превратил в почти нормальную вышку… Она прыгала, пыталась достать дно, выплывала, опять лезла на березу, и опять прыгала… Когда с того берега исчез Генка, Вера не заметила. Заметила, что на обрыве появился физрук. Стоял, смотрел сердито, учительским голосом завел нудятину:

— Отаева! Сколько раз я предупреждал, чтобы никакой самодеятельности…

Вдруг наклонился, ухватил ее за ногу, испуганно спросил:

— А это что такое? Ты где это приложилась? Что ж мне не сказала? С травмой тренироваться нельзя!

Вера глянула на свою ногу — пальцы физрука трогали синяк на ее щиколотке. Она непроизвольно дернула ногой. Физрук выпрямился, настороженно посмотрел на нее. Она посмотрела на него очень серьезно. Ишь ты, тоже руки протягивает, старый козел. Ему уже лет тридцать, наверное, а туда же…