София Кульбицкая: Порочестер или Контрвиртуал

— Ильмирка, ты не представляешь, как ты кстати… — и за руку потащила её к нашей скучающей группе. — Ребята, вот это Ильмира. Лучшая наша модель. Красавица!..

На этом слове мы с Порочестером (видимо, мысленно кающимся за только что сказанное!) подавленно покивали головами. Длинноногая, загорелая Ильмира и вправду выглядела так впечатляюще, что наша троица в заношенных майках сразу показалась себе тусклой, сирой и затрапезной — и даже экстравагантный вид Порочестера нисколько не спасал, а только усугублял положение. Впрочем, и сама Ильмира не очень-то спешила с нами сближаться, — и лишь снисходительно три раза приподняла тонко вычерченные брови, когда восторженная Алла, одного за другим, ей нас представила.

— Вы, наверное, Андрюш, друг друга уже не застали, — продолжала счастливо щебетать она, с любовью глядя то на свою надменную подругу, то на нас — как бы приглашая ею полюбоваться. — Я с Ильмирой в частной мастерской познакомилась. Вот уже не ожидала сегодня тебя тут встретить, Ильмирка! Тебе-то, небось, это заведение за год выше крыши надоедает!..

Ильмира лениво повела точёным плечом:

— Ну, не скажи. Я на «открытые двери» часто прихожу — людей посмотреть и себя показать. Много интересных персонажей можно встретить, каких нигде больше и не выловишь. Вот, тебя встретила — лет пять ведь не виделись или больше?.. Да и на собственные изображения забавно иногда глянуть…

— Ну, здесь-то Ваших изображений точно нет! — вырвалось у Порочестера, который от удивления даже забыл о своей застенчивости. Ильмира, выгнув шею, посмотрела на него, как на вошь:

— Почему же нет? Вот я… и вот… и это всё я, — повела она рукой вдоль строя мольбертов, на которых были укреплены или просто прислонены рисунки. Лицо Порочестера обвисало всё больше:

— Ну что Вы такое говорите-то? Вот это — уж никак не Вы! — и он ткнул пальцем в особо экстравагантную сангину, где вполоборота стояла обнажённая с мясистыми ногами, торчащими острыми локотками и карикатурно длинным носом. Я хмыкнул. В следующий миг аудитория наполнилась торжествующим и гулким смехом Ильмиры:

— Ну, а кто же ещё? Конечно, я! Лучший рисунок, между прочим! Его даже в «Юном художнике» за февраль напечатали…

— Наверное, какой-нибудь начинающий… первокурсник… — беспомощно барахтался в словах Порочестер; но безжалостная Ильмира отрицательно покачала головой:

— Нет, это пятый курс. Отличник. Пашка Антоненко, один из самых перспективных студентов у нас…

— Пойдём и другие работы, что ли, посмотрим, — потянула его за рукав Елена, но Порочестер словно приклеился к своему месту: он безумным взглядом скакал туда-сюда — Ильмира, рисунок, Ильмира, рисунок, — и отмахнулся от Лены, как от назойливой мухи:

— Да обожди ты… Я пытаюсь понять…

Ильмира насмешливо улыбнулась: уж она-то за много лет привыкла к специфике своей работы, и та её даже не забавляла. А с Порочестером творилось что-то совсем неладное: в очередной раз отлипнув от манящего рисунка, он медленно-медленно перевёл глаза на Ильмиру, и в них теперь читалась какая-то догадка, какое-то еле брезжущее прозрение:

— Виииижу… — протянул он трагическим шёпотом, — вииииижууу… Она… Это она. Её лицо… И тело — точно её… Только оно почему-то… такое…

— Какое? — с иронией спросила слегка уязвлённая Ильмира, но Порочестеру было в этот момент не до шуток. Он выглядел совсем пришибленным — казалось, он, и без того не выдающийся ростом, стал ниже на голову. На рисунки он теперь смотреть избегал, а вместо этого переводил жалкий взгляд с Ильмиры на меня, а потом на Аллу — и снова по кругу. Видно было, что внутри него происходит какая-то серьёзная мыслительная работа.

— Я же говорю, Слав, — попыталась ободрить его Алла, — у наших ребят задачи совсем другие. За гламуром — это тебе на Арбат или в ЦПКИО надо. А у нас тут — если фигура на листе не заваливается, то уже считай полдела…

Порочестер, судя по лицу, в этот миг вряд ли что-то понявший из её слов, механически покивал.

Меж тем Ильмира попрощалась, — «ой, Аллочка, побегу, надо тут ещё с кой-какими людишками пересечься», — напоследок снова расцеловалась с Аллой и, цокая каблучками, покинула мастерскую, оставив нашу троицу наедине со своими впечатлениями. Вслед за ней и мы, не торопясь, вышли в коридор. Алла предложила заглянуть к театралам — «у них там всегда красиво, празднично!» — или к скульпторам, где у нас был шанс увидеть Ильмиру обнажённой в полный рост. Елена заинтересовалась — девушка и на неё произвела впечатление, и она была не прочь подробнее познакомиться с её мускулатурой. Но Порочестер, на которого было жалко смотреть, вяло покрутил головой: