Имоджен Эдвардс-Джонс - Модный Вавилон

Мне скучно, тоскливо — и, если честно, у меня легкое похмелье. Благодаря неимоверным усилиям Александра, Мими и Триш вчерашний вечер прошел успешно. Папка входящих на моем мобильнике переполнена сообщениями, в которых речь идет о том, как все вчера было здорово. Александр позвонил мне из офиса — судя по всему, нас завалили благодарственными букетами и ароматизированными свечами. Он намекнул, что часть послал Нику, и я вынуждена была это одобрить. Его идея была просто потрясающей, и вчерашний ужин действительно может оказаться одним из тех событий, которые будут иметь для нас в Америке очень важные последствия. Если лучшие представители британской прессы на твоей стороне, то уже не важно, пошлет ли тебя style.com ко всем чертям и придет ли на твою презентацию Анна Винтур. Кажется, обилие Moet сделало свое дело.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Лидия, подставляя левую ногу рукам Дэз и хихикает. — Я как Наоми! Она всегда стоит на этом самом месте, голая, без единого волоска на теле, и ее, прежде чем выпустить на подиум, натирают кремом.

— Вот почему кожа у нее всегда блестит, как шкура пантеры, — подает голос Макс из другого угла и скребет в воздухе пальцами, изображая когти. — У-у-у, какая она сексуальная крошка!

Черт возьми, он невыносим! Это уже моя третья съемка с его участием, и он неизменно раздражает меня до крайней степени. Не знаю, в чем тут дело — может быть, в его полуамериканской привычке растягивать слова. В мире моды кое у кого это принято, чтоб подчеркнуть, что они, видите ли, настоящие космополиты и сами не знают, в какой точке земного шара проведут следующий день. А может быть, меня коробит оттого, что он щеголяет своим знакомством со знаменитостями и без конца рассказывает, кто с кем развлекался. Скорее всего, он так выпендривается, поскольку мы знаем, из какого захолустья он родом. И всегда что-то из себя строит, сейчас, разумеется, тоже.

В третий раз за утро льется мотив «Королевы диско»; все танцуют и напевают, пока при появлении стилиста и редактора журнала не раздается команда: «Внимание!»

— Так фот, мы пообщались с Флафф. — У костлявого, с лицом подростка стилиста серьезный дефект речи — он говорит «ф» вместо «в». — И решили, что фы будете сногсшибательно фыглядеть ф том знаменитом серебристо-белом платье.

— Хорошо, — говорю я, откладывая журнал и бросая окурок в чашку остывшего кофе. У меня начинается мигрень. — Но дело в том… э… что у меня не та фигура, чтобы я могла его надеть.

— Но ведь вы стали известной благодаря этому платью, — говорит Флафф, которой вообще следовало бы помолчать — с лошадиными ляжками и задом размером с рояль.

— А Лидия не может его надеть? — спрашиваю я, ощущая, что чувство юмора уступает место ярости.

— Лидия снимается в белье, — говорит стилист.

— Боюсь, что я не смогу появиться в этом платье.

— Но, право же, оно отлично бы на вас смотрелось, — возражает Флафф.

— Нет, — говорю я. — Я слишком немолода и со своей комплекцией не втиснусь в платье, которое мне к тому же не идет. Если вы думаете, что сможете меня переубедить, то ошибаетесь, и мне лучше уйти.

— Детки, детки! — Это Макс. Он идет к нам, на ходу приглаживая рукой свои длинные волосы. — О чем спор?

— Я не стану надевать серебристо-белое платье, — повторяю я. — Для него нужно красивое тело, а я в нем буду похожа на старую толстую шлюху. Мне больше подойдет что-нибудь строгое. И с надежно простроченными швами.

— Отлично, — отвечает он. — Надевай что хочешь, крошка. Это твой день. Все ради тебя. Я хочу, чтобы ты наслаждалась жизнью. Чтобы чувствовала себя счастливой и уверенной.

Я улыбаюсь. Совершенно неожиданно его жизненная философия кажется мне не такой уж скверной, а кожаные брюки — вполне уместным атрибутом.

— Это платье может взять Лидия, а ты надевай что вздумается.

Он улыбается, раскланивается, щелкает каблуками и в третий раз за сегодня тычет в меня указательным пальцем. Потом идет к Лидии, чтобы рассказать об изменениях, внесенных в план, и целует ей руку.

— Ты хочешь сказать, что меня зря натирали кремом?! — орет Лидия через всю комнату.

— Прости, — говорю я.

— Ничего страшного, — отзывается она. — Обожаю твое белое платье. Иди сюда, давай поболтаем, пока мне подрисовывают глаза.

Я иду к ней и сажусь рядом. Дэз трудится над ее лицом. Лидия, с приоткрытым ртом и сомкнутыми веками, выглядит потрясающе. У нее небольшой, идеальной формы нос, великолепные высокие брови, пухлые губы. Светлые волосы гладко собраны на затылке. Белое платье, несомненно, ее… Не то что я, свинья в пижаме.