Йоун Дан: Сколько стоит счастье?

Войдя в дом, полицейский выпустил руку сына и взглянул ему в лицо. Мальчик был бледен как полотно, губы дрожали. Отец заперся в своей спальне и до утра не выходил оттуда, и весь день и всю ночь дом не подавал никаких признаков жизни, только где-то за стеной слышался глухой безутешный плач.

В понедельник утром полицейский позвонил директору учреждения, в котором работал мальчик, и попросил освободить сына от его обязанностей. Потом он зашел в банк и уплатил кассирше тысячу крон.

Наступила зима, снова начались занятия в школе, но после всего случившегося мальчика как будто подменили. Он почти не общался с товарищами, подолгу сидел в гостиной за книгами, только вот по его отметкам этого не чувствовалось. Заброшенный велосипед валялся в подвале. Отец с сыном больше не гуляли вместе, и лишь изредка матери удавалось вытащить мальчика с собой на улицу. Даже кино потеряло для него свою прелесть. Лишившись отцовского доверия, мальчик словно бы остался без внутреннего стержня, был смят и раздавлен.

К середине зимы полицейский понял, что дальше так продолжаться не может. Он стал усиленно зазывать сына в кино, предлагал ему покататься на лыжах или на коньках, а в свободное от дежурства время возобновил прогулки к озеру и брал с собой сына. Сперва они почти не разговаривали друг с другом, но мало-помалу их отношения как будто начали восстанавливаться.

Однажды на исходе зимы, когда дни уже стали длиннее и по вечерам долго не темнело, мальчик зашел за отцом к концу дежурства, и они вместе отправились домой. У сквера, за которым лежало озеро, они собрались было свернуть на Скотхусвегур, однако, завидев веселую с гайку детей и диких уток, вразвалочку семенивших вдоль берега, решили зайти в скверик и немного посидеть. Оба уселись на скамейку и принялись наблюдать за детьми и птицами. Было полное безветрие, зеркальная поверхность воды блестела на солнце. Дети пускали у берега кораблики на веревочках, и мальчик вдруг сорвался с места, подбежал к ним и стал помогать, показывая, как надо крепить руль, чтобы кораблик, несмотря на привязь, не относило обратно к берегу, учил, как добиваться остойчивости и как лучше вывести суденышко из бухты.

Полицейский, погруженный в свои тяжелые мысли, наблюдал со скамейки за мальчиком и не заметил (Становившегося невдалеке мужчину, который тоже смотрел на детей. Но вот мужчина повернулся, взглянул на него, затем подошел ближе и произнес: «Добрый вечер». Полицейский ответил, после этого снова наступило молчание. Мужчина опустился на скамейку и внезапно спросил:

– Это ваш сын?

– Да, – ответил полицейский. – Вон тот большой мальчик – мой сын.

– В сущности, я мог бы не задавать этого вопроса, в вас с первого взгляда узнаешь отца и сына.

– Верно, многие считают, что мы похожи, – согласился полицейский. – Но почему вы спрашиваете? Вы что же, знаете моего сына?

– Да нет, – ответил мужчина. – Не могу сказать, чтобы мы с ним были знакомы. И тем не менее ему я обязан больше, чем кому-либо другому.

Незнакомец умолк. Полицейский, недоумевая, смотрел на него.

– Возможно, вы скажете, что я преувеличиваю, – медленно продолжал незнакомец, – но, поверьте, если бы не он, жизнь потеряла бы для меня всякий смысл.

– Я вас не понимаю, – сказал полицейский, совершенно сбитый с толку странными речами незнакомца.

– Я и не рассчитывал, что вы меня поймете, – заметил мужчина. Помолчал, потом снова заговорил: – Видите ли, у нас с женой было двое сыновей. Три года тому назад старший мальчик умер, и я не знаю, как бы мы оба оправились от такого страшного удара, если бы у нас не было младшего сына. Но примерно год тому назад мы чуть было не потеряли и его. И тогда нам действительно не для чего было бы жить. Наш сын провалился на озере в полынью, а поблизости были только малыши вроде него, которые ничем не могли ему помочь. Но, па счастье, появился большой мальчик и вытащил его из полыньи. Вот этот самый светловолосый мальчик.

Незнакомый мужчина умолк.

– Благодарю вас, – сказал полицейский. – Вы не представляете, как для меня важно все, что вы сказали.

– В таком случае я рад, что мне удалось хоть чем-то отблагодарить людей, перед которыми я в таком неоплатном долгу. Никто на свете не может расплатиться сполна за спасение жизни своего ребенка. Безнадежно было бы даже и пытаться.

Мужчина встал и застегнул пальто, собираясь попрощаться, но вдруг выпрямился.

– В чем дело? – пробормотал он. Полицейский взглянул туда, куда смотрел незнакомец, и увидел, что дети по-прежнему заняты игрой, а его сын направляется к скамейке. Мальчик шел медленно, неуверенно, словно подталкиваемый какой-то таинственной силой, и не сводил с незнакомца широко раскрытых слезящихся глаз – такие глаза бывают у людей, напряженно вглядывающихся в далекий, плохо различимый предмет. Отец мальчика пытался сообразить, что же такое могло произойти, но не успел, потому что сын уже бежал к ним со всех ног, и в его глазах уже не было ни неуверенности, ни вопроса – они пылали гневом и злобой. Он подбежал прямо к незнакомцу и в следующую секунду набросился бы на него, если бы полицейский не вскочил на ноги и не сгреб его в охапку, Колени у мальчика подогнулись, он сжал кулаки и закричал: