Илья Стогоff - Рич & Бьюти. История мира в 9 найт-клабах

Сразу после того, как Михей приехал-таки в Петербург, Шеф повел ребят писать самый первый русский рэп-альбом. Называться он должен был «Выше закона». К тому времени парни обзавелись кучей знакомств среди только появившихся ленинградских бандосов, и те, по слухам, согласились оплачивать запись. Сперва альбом писали на студии группы DDT. Потом — на студии певицы Эдиты Пьехи. Сами парни уверяют, что к ним иногда заглядывали музыканты легендарного Ленинградского Рок-клуба, которые не могли понять: чем, черт возьми, занимаются эти странные ребята? О рэпе в те годы в России не слышал вообще никто.

Потом альбом все-таки вышел. И остался абсолютно не замеченным. Ну то есть какоето количество дисков конечно было продано. Какое-то количество поклонников пришло после этого на выступление и крепко пожало ребятам руку. Но в целом момент для запуска новой суперзвезды был не самым подходящим. Вместе с развалившейся страной рухнули и все налаженные связи: концерты не проводились, альбомы не продавались, по телику крутили черт знает что. Советский шоу-бизнес умер, а российский еще не родился.

Шеф и Bad Balance пытались раскрутиться в соответствии с невиданной прежде стратегией. Идея состояла в том, что если американские гангста-рэперы сумели подняться с самого низа, из гетто и колоний для несовершеннолетних, то может быть, все получится и у них? В конце концов, чем Донецк не советский Бронкс? Атмосфера там еще и поудушливее, чем в настоящем Бронксе из Америки, — может быть, все еще получится?

Из Петербурга, где жизнь была небогатой и в советские времена, а уж в 1990-х и вовсе скатилась к полной нищете, бодрые Bad B. перебрались в Москву. Тамошняя атмосфера больше гармонировала с тем, что они подразумевали под словом «рэп». В Москве они познакомились с еще одним приезжим — певцом и тусовщиком Богданом Титомиром. И тот пригласил их разогревать публику перед своими выступлениями. А еще один знакомый подписал с группой контракт на выступления в только что открывшемся и дико модном клубе Jump. И это тоже как-то оплачивалось. Да и знакомые бандосы что-то подкидывали.

Внешне все было вроде бы неплохо. Парни из Донецка медленно, но верно становились главными рэп-звездами на всей территории развалившегося СССР. Да только на клип в стиле гангста все это совсем не было похоже. В Штатах ты можешь сидя в тюремной камере записать альбом, утром проснуться звездой национального масштаба, и твое фото появится на обложках всех музыкальных журналов страны. А в России начала 1990-х не было ни музыкальных журналов, ни фотографов, которые стали бы тебя снимать, ни публики, которая понимала бы, что это вообще такое — рэп?

А самое главное, никуда не делась чертова зависимость от продюсеров. Шеф с приятелями могли сколько угодно корчить из себя звезд, да только реальными-то звездами неожиданно стали совсем другие ребята.

Еще в 1990-м московский продюсер по фамилии Адамов решил собрать бойз-бенд типа модного на тот момент Take That. Подразумевалось, что это будут симпатичные мальчишки, которые будут нравиться школьницам старших классов. Что-то похожее на гремевшую тогда группу «На-На». Адамов придумал для своего коллектива неплохое название «Мальчишник». Купил подопечным несколько телеэфиров. Но в последний момент решил все переиграть. И вместо бойз-бенда запустить рэп-проект.

Ему вдруг показалось, что на этой музыке нажить можно все-таки больше, чем на сладенькой эстраде. Он заказал для ребят запись нескольких рэп-частушек с жесткими эротическими текстами. В качестве информационной поддержки открыл эротический журнал того же названия, что и группа. И в течение полугода его безголосые — не умеющие танцевать — не имеющие никакого отношения к tru-рэпу — вообще непонятно откуда взявшиеся подопечные убрали Bad B. по всем позициям. Шеф матерился на всех известных языках, но поделать ничего не мог.

В 1993-м он решает, что из страны нужно просто валить. Группа собирает вещи и неделю спустя высаживается в Варшаве. Расположившись прямо у вокзала, парни танцуют брейк, а прохожие кидают им мелочь. Так удалось наскрести на билет до Берлина, а там ребята потанцевали еще немного, и денег хватило на то, чтобы переночевать в хостеле.

Всего в Европу их уехало восемь человек. Жить они стали при благотворительной ночлежке: четверо платили за ночлег, а четверо спали бесплатно за то, что подметали территорию. На еду зарабатывали танцами и тем, что на перекрестках мыли лобовые стекла автомобилей. Заработать удавалось до сорока дойчемарок в час. Это было почти в сорок раз больше, чем средний рабочий зарабатывал в России за месяц.