Максим Осипов - Крик домашней птицы (сборник)

ПОРФИРИЙ. Мы будем стараться, Григорий Глебович. Преступление не останется без наказания.

Порфирий и Антипов сидят за столом. Остальные в клетке.

ПОРФИРИЙ. Третий час мы с вами, голубчик, беседуем, обедать скоро уже принесут… Чем нас, интересно, сегодня покормят?

АНТИПОВ. Кто же Сеню убил, по-вашему?

ПОРФИРИЙ. Вы и убили.

АНТИПОВ. Я?! (Заливается слезами.) Из-за чего?!

ПОРФИРИЙ. Не из-за чего, а из-за кого.

АНТИПОВ. Катька — сволочь.

ПОРФИРИЙ. Из-за нескольких сантиметров роста предпочла вам…

АНТИПОВ. Нет, я — не мог.

ПОРФИРИЙ. Не могли? На чем же основывается ваша уверенность, позвольте спросить?

АНТИПОВ. Я ни разу в жизни человека по лицу не ударил.

ПОРФИРИЙ. Могу вас поздравить — у покойного нет на лице побоев.

АНТИПОВ (все плачет). Нет, я не мог. А разница в росте меня не интересовала…

ПОРФИРИЙ. Конечно, двадцать каких-нибудь сантиметров…

АНТИПОВ. Не двадцать. А восемнадцать. (Обеими руками утирает слезы.)

ПОРФИРИЙ. Что вы, честное слово, сырость тут развели? (Роется в ящике стола.) Вот, примите, пожалуйста, шоколадку. (Разворачивает конфету и протягивает ее собеседнику.) Как далеко распространяются ваши воспоминания вчерашнего вечера?

АНТИПОВ. Катька в Париж уехала. Я расстроился… Всё.

ПОРФИРИЙ. Кто же, вы полагаете, мог застрелить Амстердама?

АНТИПОВ (успокаиваясь). Кто угодно, только не я. Хоть Лифчик. Фамилию поменял? Поменял. Характер такой, пронырливый. Значит, и убить мог.

ПОРФИРИЙ. Смена фамилии, полученной от рождения, — поступок, согласен, неблаговидный. В результате этой истории одним Лифшицем стало меньше… Но, согласитесь, существует разница… (Задумывается, потом смотрит на часы.) Чего-то Никитушка не идет, не несет нам ням-ням… Ну, шлепайте к себе, голубчик. Не в службу, а в дружбу — позовите его сиятельство, князя.

Антипов уходит, приходит Архипов. Он настроен насмешливо-высокомерно.

АРХИПОВ. Вызывали? (Разглядывает форму Порфирия.) Смотри-ка, какой молодой, а уже юрист третьего класса!

ПОРФИРИЙ. В ведомстве, по которому я служу, рост происходит весьма постепенно. Жизнь — она длинная… У нас нет такого, чтобы, как говорится, из грязи — да в князи.

АРХИПОВ (зло). К делу. Кто Сеньку убил?

ПОРФИРИЙ. Как то есть — кто? Вы и убили!

АРХИПОВ. Кто — я?! Чтобы я из этой фитюльки стрелял? Про фирму «Архипов и сыновья» слышал? У нас и автоматическое оружие, и гранатометы, и противотанковые винтовки… Чтоб я сам марался?! Охране мигнул, вас всех бы закрыли!.. Эх, кабы не пост!..

ПОРФИРИЙ (с печалью). Вы и убили.

АРХИПОВ. Зачем мне в Сеньку стрелять? Мне же Сенька как брат!

ПОРФИРИЙ. Сколько можно судить… покойный ведь был безнравственный человек?

АРХИПОВ. А… (машет рукой) все из-за баб. Все зло на земле из-за баб.

ПОРФИРИЙ. Раз уж вы сами затронули деликатную тему, то не потрудитесь ли рассказать об однокласснице вашей Екатерине?

АРХИПОВ. Катя… (Задумывается. Потом говорит с неожиданной страстью.) Джинсы носит. Зад у нее, знаете, такой плотный, нервный, как у «феррари». Нет, «мазерати». Понятие имеете?

ПОРФИРИЙ. Да как вам сказать… В нашей местности шире представлены автомобили отечественного производства. Гужевой транспорт…

Каждый задумывается о своем.

Кто же такое злодеяние мог совершить?..

АРХИПОВ. Из мужиков никто.

ПОРФИРИЙ. Кто-то ж, однако, убил его, а?

АРХИПОВ. Может, эти…

ПОРФИРИЙ. Кто?

АРХИПОВ. Третьи лица?

ПОРФИРИЙ. У вас там присутствовали третьи лица?

АРХИПОВ. Нет, третьи лица — у вас. Мальчишка, допустим, соседский зашел, там… через окно…

ПОРФИРИЙ. У нас не ходят через окно…

АРХИПОВ. …Видит — дядьки устали, спят, взял игрушку побаловаться… И…

ПОРФИРИЙ. Соседский мальчик… Уж не намекаете ли вы на нашего молодого специалиста Никиту, а? Третьи лица… (Кажется, впервые выходит из себя.) А ведь это низость, князь! Низость и глупость. Никита… Почти ребенок! Зайти, выстрелить пьяному в ухо — ну, это ладно, но дальше — послушайте! — дальше! — ч у дную вещь — духовой пистолет — не в карман себе спрятать, заметьте, и не за пазуху! И не себепод подушку! — а какому-то Лифчику! Гадость какая! Ступайте, князь!

Архипов готовится уйти, но вдруг обращается к Порфирию с жалкой речью.

АРХИПОВ. Слышишь, мужик, если обидел чем, ты прости. Может, меня, это, а?.. (Жестом показывает, что его надо выпустить из-под стражи.) Пацана без матери воспитываю… Эх! Дождешься от вас…