Дорис Лессинг - Любовь, опять любовь

— Чудесно, потрясающий успех, — радовался Бенджамин.

— Вам, конечно же, понравилось, Сара. — Билл игриво приложился губами к ее щеке.

Она резко развернулась к нему и смачно поцеловала юношу в губы. Билл несколько опешил, полусмущенно, полувозмущенно, затем с некоторым удовольствием покосился на Бенджамина, который сосредоточенно глядел перед собой, якобы вслушиваясь в заверения молодого водителя, что tout le monde [13] Весь свет (фр.). влюблен в Жюли, что ее стикер скоро украсит интерьер его автомобиля, что ему не терпится посмотреть спектакль. Водитель явно наслаждался своими комплиментами Жюли, как будто хвалил сам себя.

В отель прибыли еще до одиннадцати. Стивен оставил для Сары записку, в которой сообщал, что беседовал с Элизабет и договорился о минимум двух неделях выступлений в Квинзгифте.

Актеры расположились за столиками и тут же подверглись нападению местных и приезжих собирателей автографов, требующих этой дани с уверенным видом сборщиков податей. Актеры волновались. Успешная генеральная репетиция все же не премьера, нервное напряжение еще не достигло апогея.

Молли вышла из отеля, направилась к компании, села на свободный стул рядом с Биллом. Он тут же нагнулся к ней, поцеловал — но его поцелуй остался без ответа. Билл поднял свой стул и пересел к Саре, бормоча:

— Прекрасно, просто прекрасно выглядите сегодня.

Подошла Салли, оглядываясь в поисках места. Билл мгновенно отыскал для нее стул. Салли села, оглядываясь в поисках Ричарда Сервиса. Она все еще не остыла после выступления, и платье на ней осталось все то же. Билл поцеловал и ее, но она, добродушно смеясь, слегка отвернула голову, чтобы поцелуй не пришелся на губы. Она встретилась взглядом с Сарой, и Саре показалось, что Салли ей едва заметно подмигнула. Выражение лица ее сменилось на слегка сатирическое, она острым взглядом скользнула по Молли, но из деликатности сразу перевела взгляд далее по кругу. Салли завладела стоящим перед Сарой стаканом лимонного сока, залпом выпила его, извинилась и заявила:

— А теперь позвонить деткам и баиньки. — Жизнерадостность с нее схлынула, она превратилась из сценической матери в реальную со всеми вытекающими из этого статуса заботами.

Ее уход совпал с появлением Ричарда Сервиса, взгляды их успели пересечься во взаимном согласии, и Салли величественно удалилась, как трехпалубный старинный парусник.

Возбужденное состояние Роя Стрезера, Мэри Форд и Жана-Пьера не позволяло им сидеть у столика; они разгуливали возле сидящих, время от времени задерживаясь возле одного или другого, а когда подошел Бенджамин, предложили отправиться в Марсель, насладиться его ночной жизнью. Бенджамин вопросительно взглянул на Сару, но Сара решительно заявила, что ей необходимо отдохнуть. Она напомнила всем, что в восемь… ну, ладно, в девять — следует собраться снова, и твердым шагом направилась в отель, успев заметить, что Билл переметнулся к Молли.

«Будь я на ее месте, — подумала Сара, — я бы просто вперлась к нему в комнату и прыгнула бы в постель. Он, конечно, сразу ныть, лепетать, что вот-вот его мифическая подруга прибудет, что ему очень жаль и прочее. И я бы потихоньку ретировалась? Черта с два!»

Она подсела к окну. Подняться к Стивену, потолковать, раскручивая нить размеренной беседы… По-дружески…. Еще вчера она так бы и сделала.

Подошла к зеркалу. Бесы, вселившиеся в ее тело, преобразили лицо, омолодили его, наклеили на него улыбку. Тело болезненно вибрировало, грудь горела, низ живота разрывался от мучительного напряжения. Губы кривились, рот дергался, искал, во что бы впиться. Так рот грудного младенца ищет сосок материнской груди.

— Больна, — простонала она вслух.

Больна любовью. Как это могло случиться? Какого дьявола надо старухе Природе? Око за око, старики часто клянут мать Природу, обвиняют ее в своих старческих дрянях и дрязгах. Скорей бы это минуло, скорей бы вернуться к покою, к норме. Ведь это же не пожизненное проклятие? Она, во всяком случае, очень надеется, что не пожизненное… иначе жизнь не только осложнится, но и сократится. И Сара воззрилась на отражение — отражение женщины без возраста, пораженной любовью, а не сухого старого сморчка.

— Хватит, — велела она себе, быстро разделась, влезла в постель и вскоре пробормотала, как случалось довольно часто: — Любовь моя в руках моих…

Заснула. Спала неспокойно, просыпалась от призрачных поцелуев, рожденных музыкой Жюли, но музыкой не «трубадурского» периода, схожей с блюзами и фаду, а поздней, прохладной и прозрачной, прелюдией к чему-то иному. Может быть, рай, о котором мы мечтаем, когда влюблены, это тот рай, из которого мы изгнаны, в котором все объятия невинны.