Павел Вадимов - Лупетта

А вот если бы нашелся во всем этом моральном мире хотя бы один аморальный человек, который подошел бы ко мне, хлопнул по плечу и гаркнул: «Ты что, чувак, подыхать собрался? Во даешь! Ну пойдем, хоть водки на посошок треснем, что ли, там же тебе хрена с два кто нальет!» — я бы рассмеялся и напился с ним до чертиков. А вместо этого только и слышал: «Может, тебе это... помочь чем... лекарств каких достать?» Да не нужны мне эти лекарства, и так хватает!

И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Самое интересное, что насморк как рукой сняло. Засыпал с заложенным носом, проснулся с здоровым. Вот оно, чудотворное действие новогоднего сна! И мозг, мозг тоже очистился от романтических соплей. Я понял: сейчас самое время начинать новую жизнь, и повод для этого более чем походящий — первое января. Только вставать совсем не хочется, ну совсем! Я надеюсь, новая жизнь будет не против, если я немного поваляюсь? А, новая жизнь, ты как, разрешаешь? Вот и отлично, ты у меня хорошая, добрая, просто чудо, а не жизнь!

Я с наслаждением потянулся. Хорошо бы сейчас кофейку, интересно, найдется? Должен найтись, обязательно должен, друзья у меня запасливые. Вот только пару минут поваляюсь, а потом отправлюсь на разведку за кофе, заварю, добавлю щепотку корицы и, обжигаясь, начну новую жизнь, затянувшись трубочкой. Табачок-то еще с прошлого года томится, дожидается. Сейчас, дружок, сейчас я тебя раскурю!

Я уже было засобирался на кухню, но что-то задержало меня в комнате. Какое-то нехорошее чувство. Ощущение, что за мной подглядывают. Что за ерунда, ведь я здесь один, совершенно один. Сердечко, ну что ты забилось, тебя здесь еще не хватало, а ну-ка угомонись! Вот так и сходят с ума. Внимательно оглядев комнату, я обнаружил — правда, не с первого взгляда — источник моего беспокойства. Маска. Раскрашенная гипсовая маска с перьями, привезенная хозяином квартиры из Венеции. Эта она недобро уставилась на меня своими черными глазницами. Она, она, больше некому. Безжизненные белые губы будто готовились скривиться в презрительной усмешке. «Ты хочешь сказать мне, что начинаешь новую жизнь? — собирались сказать они. — Разберись-ка сначала со старой!» Я потер пальцами веки, чтобы отогнать неприятное наваждение. Но от этого стало только хуже. Перед глазами замелькали радужные пятна, постепенно складывавшиеся в совсем уж бредовую картину. Откуда ни возьмись в воздухе материализовался конверт с долларами «Симатты», который я уже несколько дней таскал во внутреннем кармане куртки, словно надеясь на ограбление. Непостижимым образом он перекочевал в зубы гипсовому лику, поймавшему его на лету, подобно собаке, схватившей брошенную хозяином кость. Глазницы маски уже не были пусты: в них плясали краски венецианского карнавала, только почему-то без звукового сопровождения.

В следующую секунду у меня резко включился слух. Я неожиданно понял, что все это время пребывал в ватном вакууме тишины, хотя во дворе всю ночь не прекращалась оглушительная новогодняя канонада. Теперь ее грохот нарастал лавинообразно, угрожая порвать барабанные перепонки. Зажав уши руками, я бросился на тахту. От боли из глаз брызнули слезы. «Наверное, какой-то спазм, — только и успел подумать я. — Надо найти обезболивающее!» Непослушная рука слепо зашарила по журнальному столику, опрокинув наполненную табаком трубку, но вместо лекарства наткнулась на мобильник. Ставшие совсем чужими пальцы лихорадочно набрали PIN-код, дождались короткого писка и вызвали из телефонной книжки абонента по имени Lupetta. «Жизнь новую начать собрался, а телефончик-то не стер!» — ехидно засмеялась маска на стене. Пришлось прикрыть свободное ухо ладонью, чтобы не дать ей вмешаться в разговор.

— Привет, я тебя не разбудил? С Новым годом! Скажи, ты еще не бывала в Италии?

— Все хорошо, все хорошо, миленький, укол вот-вот подействует, потерпи, сейчас будет легче, — приговаривает Оленька, поднося к ноздрям Георгия Петровича ватку с нашатырем. — Ну все, все, успокоились, дышим глубже, чуть праздник нам всем не испортил, ну разве можно так?

— Я просто хотела тебе приятное сделать, папочка, — размазывает слезы пронзительно рыжая девушка. — Хотела обрадовать, специально узнала, где щиток, чтобы свет выключить. Это же был сюрприз... Ну что ты, в самом деле?

— Так вообще-то можно и до инфаркта довести, — хохочет Виталик. — Я сперва решил, что это собака Баскервилей!